- Здравствуй! – поприветствовал меня папа мягким тоном и кашлянул, словно секунду до этого рубил словами как топором. – Извини за ранний звонок. Мать тут кексов напекла, решила сестру навестить. А сумка-то у тебя. Не вводи в лишние расходы, привези дряхлую торбу. Лучше всего сегодня.

В переводе с родительского это означало, мы беспокоимся о тебе, явись под родительские очи, дай удостовериться, что все с тобой хорошо. С психом не связалась, в секту не подалась, на наркоте не сидишь.

- Привет! Привезу.

- Сама? – вопрос с подковыркой, и я не нашла ничего лучше, чем ответить:

- До встречи, папа.

Отключила звонок и подняла глаза на все еще стоящего в двери Сыча.

- Извини. Привык, что первым всегда будят меня, - произнес он, говоря о нечаянно взятом телефоне.

- Не беда, - ответила легко и поставила ему маленький плюсик. Мой бывший не извинялся, никогда. И в случае столкновения интересов выдавал что-то типа «А ты чего хотела? Я такой!» Действительно, куда ж я смотрела, когда увлеклась тобой.

И мне бы порадоваться, что Сыч оказался вменяемым, но тут он свой плюс превратил в жирный минус.

- Когда соберешься, не забудь про парней. Довезут, проследят.

Точно. Норды!

- А-а-а, - протянула я, страстно желая найти аргумент против, но ничего порядочного в ворохе мыслей не обнаружила. – А разве вас не лишили любимой фирмы и связанных с нею проблем?

- Пытаются.

- Так пока они попытками заняты, я съезжу сама!

- Нет, - прозвучало резко и я затихла, решив, что проще договориться с парнями напрямую, чем вот с этим хмурым и недовольным кадром.

Конечно, суть его недовольства могла заключаться в больной спине, но Сыч не попросил себя намазать, а я не предложила. Возможно, из вредности. Из-за нее же я отказалась забрать свои вещи из предпоследней съемной квартиры. В свете последних предпринимательских откровений, боюсь, мне совсем скоро придется искать место и для Сыча самого. И хорошо бы, чтоб это была квартира, а не земельный участок размером метр на два.

Собралась я сразу после завтрака, потому что до Львовского нужно было еще заехать в Подольск за сумкой, а до него в гипермаркет за вкусняшками. Уж если я хочу, чтобы девчонки сохранили мои вещи на прошлой съемной квартире, нужно это как-то подкрепить с учетом вкусов. И вот только я спустилась вниз, поздоровалась с парнями из моей невольной охраны, заикнулась о поездке и необходимости остановиться у магазина, так они тут же вспомнили об открытых кредитах доверия.

- Не нужно. Не хочу влезать в долги.

- Тысячей больше, тысячей меньше, - пожал плечами тот, что был более светленьким и отзывался на имя Тим.

- Действительно, Ин, - сократил мое имя до минимума назвавший себя Георгом и заключил: - Там все равно набежало на сто семьдесят тысяч.

- Сколько?

- Сто. Семьдесят. Тысяч, - четко и раздельно повторили для меня. – До вас никто не мелочился.

- До меня никто и не досидел. - Я сопоставила свою заначку с этим долгом, поморщилась и твердо решила экономить. – Едем в «Ашан».

- «ВкусВилл» лучше.

- Не спорьте.

И, наверное, моя готовность отстаивать принятое решение позволила в краткие сроки без происшествий заскочить к девчонкам, затем в гипермаркет, а после домой. И там меня встретил папа, у которого вдруг поменяли смены, а не мама, что обычно дает уроки он-лайн. И это тоже было хорошо. В отличие от родительницы, папа не задавал вопросов, не настаивал на посиделках с чаем и, вручив мне пакет с кексами – на дорожку, как бы нечаянно заметил:

- С каких пор тебя сопровождают двойняшки?

- С тех самых, как я связалась с Сычом.

- Чтоб не обидели, - решил глава семьи.