Дилаев как-то поинтересовался у Олафа, почему он игнорирует девочек? Может, сомневается? Так у них у всех есть соответствующие справки. К тому же он сам, лично проверил каждую. Дилиев не счёл нужным уточнить, что имел в виду: справки или девушек? Здоров, как видишь. На что Олаф глубокомысленно заметил, что, как говорил его отец Улаф Торвальдсен, да будет земля ему пухом, лишь дворовый пёс промышляет рядом с домом, а волк никогда никого не тронет возле своего логова.

Дилаев страшно задышал и засверкал глазами, его правая рука судорожно вцепилась в пояс, на котором полагалось висеть кинжалу. Но, то ли потому, что там ничего не обнаружил, то ли по какой другой причине, он отошёл от «рыжего урода», бормоча проклятия и угрозы.

– Что будем есть?

Тома кокетливо улыбнулась.

Олаф вынул изо рта неизменную трубку.

– Ой, – испуганно заверещала Тома. – Не надо ничего говорить. Пока вы сделаете заказ, все остальные клиенты разбегутся. Вы просто покажите пальцем в меню, что вам принести.

– Хорошо.

Олаф раскрыл меню и с умным лицом ткнул пальцем в нужные места.

– Какой сок будете пить?

– Апельсиновый. И кофе.

Тома убежала исполнять заказ. Олаф повернулся лицом к шесту.

– Ждёте нашу прима-балерину? – заметила Тома, ловко заставляя стол тарелками.

– Жду.

– Не пожалеете, – подхватила Тома, ненароком доказывая, что микроб чёрной зависти сидит далеко не во всех женщинах. – Классно танцует. Даже у меня дух захватывает. Хоть я вовсе не розовая.

В подтверждение слов Тома энергично хлопнула себя по заду, туго обтянутому крохотным лоскутком чёрной материи.

Олаф согласно кивнул. Он был готов согласиться с чем угодно, лишь бы его оставили в покое. Его сердце почти не билось, так ему не терпелось увидеть Королеву. Он сам удивлялся себе: надо, пять лет почти не вспоминал о ней (разве иногда, к случаю, с лёгкой щемящей грустью) и вдруг этакий всплеск эмоций, выброс адреналина. С чего бы? Если быть предельно откровенным, то у слова стриптизёрша есть один синоним: шлюха. По крайней мере, девяносто девять процентов россиян (и норвежцев тоже, к которым в данный момент причислял себя Олаф) думают именно так. Глупо закрывать глаза на сей прискорбный факт и прятать голову в песок. Абсолютно бесполезные занятия. Абсолютно…

Олаф скрипнул зубами. Хватит заниматься самоедством. Улыбнулся Томе.

– Спасибо.

– Кушайте на здоровье. Кофе принесу позднее.

Вильнув бёдрами, Тома удалилась. Олаф стал нехотя ковырять вилкой в салате. В горло ничего не лезло. Так, наверное, чувствует себя человек на первом свидании. Для Олафа данная проблема чисто риторическая. Ему двадцать три, а так и не был ни на первом, ни на десятом, вообще ни на каком, свидании. И вряд ли ему что-то светит в ближайшем будущем. Олаф подавил тоскливый вздох и от нечего делать принялся рассматривать посетителей. Знакомых, к счастью, не обнаружил, но отметил, что он не один посматривает на сцену с торчащим на ней шестом. Похоже, Светка пользуется успехом.

Очень скоро Олаф имел возможность убедиться в правильности своих предположений. Королева была великолепна. Из самого заурядного, самого обыденного действия (подсчитайте, сколько раз за свою жизнь вам приходилось одеваться-раздеваться?) она устроила феерическое шоу. Олаф подсчитал: на то чтобы сбросить с себя то немногое, что на ней было, у Светки ушло сорок пять минут! И всё это время он не мог оторвать от неё глаз. И не он один.

Наконец, она осталась в одних трусиках и принялась вытворять такое, что Олаф поклялся родной матушкой: больше сюда ни ногой! Будь на её месте кто другой, может, и он получал бы удовольствие от созерцания обнажённой женской фигуры, похотливо извивающейся у его ног. Но Светка. Светка Королёва….