– Дозвольте спросить, не будете ли господином офицером? – всё также тихо и мягко продолжал расспрашивать Иван.

Носович вздрогнул. Неужели так заметно даже в солдатской шинели? Врать гостеприимным хозяевам не хотелось, но и раскрываться не следовало.

– Эх, кто ж теперь не офицер! Все нонче позаделались не ниже прапоров, – попытался изобразить унтер-офицера из простых, но получилось наигранно, с врождённой лёгкой картавостью.

– Изволили быть командиром 466-го Малмыжского полка? А я, Ваше Превосходительство, конный разведчик 465-го Уржумского. Возил Вам пакеты. У Прохорова Николая, денщика Вашего, останавливался. Сразу признал седло у кобылки-то да как по-особенному растирали, убирали, по глоткам поили. Всё распознал. А когда бригаду получили, я к Николаю прощаться приезжал. Видел, как старые малмыжцы чинно провожали Вас. Только не извольте сумлеваться, знаю, какие нонче времена, никому об Вас не скажу. Тутки немчура кругом, так я поутру околью проведу.

Ещё засветло хозяйка напоила чаем, дала с собой лепёшек и благословила семейной иконой “на подвиг ратный”. Вёрст двадцать ехали по подлескам и рощам. Под дубом сделали привал, пообедали и простились, крепко обнявшись. Носович выехал на дорогу и пришпорил Малу – хотел попасть в Прилуки раньше немцев, но вдруг заметил разъезд немецких улан. Заметили и его. Пришлось галопом уходить на север и возвращаться болотистой целиной. Не заметил, как попал на гать. Вдалеке показалась богатая усадьба, а в зарослях промелькнула фигура.

– Военный, – догадался генерал. – Вооружён? Один или отряд? Русский или немец? Если немцы, представлюсь полковником Кирилловым Уланского полка, еду в собственное имение Васильевку Кобеляцкого уезда Полтавской губернии. Николай погиб на фронте три года назад, но откуда им знать! Отнесутся благосклонно – возвращают отобранные революционерами имения. – Направил Малу левее того места, где скрылась фигура. Раз военный, то переползёт в сторону, обыкновенно по ведущей руке. Если правша, то поползёт вправо. Правшей раз в двадцать больше, чем левшей, значит, берём влево. Как учил профессор Снесарев на занятиях по практической статистике, вероятность правильного решения 95 процентов. Мала остановилась перед тремя сросшимися кустами. Поднялся молодой человек в русской офицерской шинели. – Как ты похож на отца! Воевали вместе.

– Прошу в гости, помянем.

На рассвете Носович был уже под Прилуками. В городе шёл бой. Ночлег пришлось искать в деревне. У богатой избы стояли шестеро парней лет двадцати, плевали семечки.

– Кто сын хозяина? Спроси у отца можно переночевать?!

Парни не торопясь, презрительно осмотрели богатое седло и Малу. Один нехотя пошёл во двор. Вышли мать и бабушка.

– Во фронте ишо кормилец наш.

– Но ты ночуй.

Носович отвёл Малу в сарай и приступил к уборке. Парни наблюдали со двора, подозрительно перешёптываясь. Генерал приготовился выхватить браунинг из-под полы мундира. Парни вошли в сарай. Носович незаметно положил в карман коробку с 25 патронами, в другой три запасные обоймы.

– 47 выстрелов, вполне хватит, – успокоил себя, ногой пододвинул ось от телеги и решил ночевать в сарае. – Придётся не спать.

– Пойдём в хату вечерять, – во двор вышла мать. – Сидай рядком, а то парни балованные, управы нетуть, – прошептала на крыльце. – В хате я хозяйка, а в сараях они. Видал, ворота запёрли! На кобылке ужо не уйтить. А из избы в окно да через забор!

– До Сум двести вёрст. Пешком шесть дней, на Мале два, – подумал Носович. – Не оставлю её! Нет, жизнь дороже. – Сел в угол под образа между бабушкой и внучкой лет десяти. – Фланги прикрыты! Не обойдут, в спину не пальнут.