Для экстраверта – в данном случае Николь Реберг – в центре событий находится «объект», то есть все происходящее вне его. «Интерес и внимание следуют за объективными событиями, в первую очередь за теми, которые происходят в ближайшем окружении. Интерес привлекают не только люди, но и предметы. Соответственно, под влиянием людей и предметов складывается и поведение».

Юнг подчеркивал, что каждый человек сочетает в себе обе склонности – как к интроверсии, так и к экстраверсии. Тот, кто углублен в себя, время от времени охотно выходит наружу, а тот, кто обращен вовне, иногда погружается в собственный мир. Такую «тенденцию к компенсации одностороннего характера психотипа» Юнг считал важной для достижения душевного равновесия.

Юнг, будучи интровертом, считал оба типа равноценными и идеально дополняющими друг друга. Ему никогда не пришло бы в голову представлять интроверсию как некую болезненную робость.

И все же с годами термин «интроверсия» приобрел негативный оттенок. В связи с этим психолог из США Элейн Эйрон в начале 1990-х годов предложила новое понятие «повышенной чувствительности». По ее словам, она всего лишь «дала другое название» определенному признаку человеческой личности. «Он всегда существовал, и его называли робостью или интроверсией».

Всем интровертам свойственна повышенная чувствительность. Но далеко не всех их можно назвать сверхчувствительными личностями, обладающими очень сильной реакцией на раздражители (см. тест на с. 63). Этот феномен выходит за рамки темпераментов. Среди экстравертов тоже насчитывается порядка 30 процентов сверхчувствительных личностей.

«Высокочувствительные люди воспринимают свое окружение интенсивнее во всех аспектах и больше размышляют о нем, – объясняет Элейн Эйрон, которая сама обладает этим свойством личности. – Мы расходуем много энергии на то, чтобы обосновать собственные чувства и почувствовать настроение окружающих. Как правило, мы медленно принимаем решения. Кроме того, у нас быстрее превышается порог возбудимости, мы легче устаем и чаще плачем».

Однако вернемся к нашим двум дамам. Для Николь Реберг телефонные разговоры во время работы – это лишь средство внести разнообразие в будничную жизнь. Она ведет эти разговоры громко, как и большинство экстравертов. Их содержание в большей степени касается личности собеседников, а не деловых вопросов. Такие контакты позволяют ей пополнять свою энергию. Карин Лозе, напротив, воспринимает эти внешние шумы как помеху для своего внутреннего мира. Они нарушают ясность ее мыслей.

Интроверты избегают любых отвлекающих моментов, чтобы не потерять концентрацию, а экстравертам требуется отвлечение, чтобы освежиться и повысить концентрацию, которая снижается у них от скуки. Вспомните образ дождевой бочки: когда запас иссякает, нужен хороший дождь.

Интроверт Карин Лозе считает само собой разумеющимся, что информацию обо всем происходящем в кабинете надо держать при себе. Ей бы и в голову не пришло обсуждать в столовой какие-то рабочие моменты, а уж личные вопросы – тем более. А Николь Реберг просто распирает, если она не может ничем поделиться с окружающими. Ей важно видеть вокруг себя удивленные и заинтересованные лица слушателей.

На работе Лозе принимает эстафету, когда задачи усложняются. Интроверты предпочитают сверлить толстые доски, в то время как для экстравертов главное – количество: им лучше сверлить кучу тонких досок одну за другой. Чем быстрее они справляются с одной работой, тем быстрее могут начать другую.

И совсем неслучайно именно Николь Реберг на совещаниях рекламирует свои успехи. Экстравертам нравится быть в центре внимания. Им важна не только выполненная работа, но и аплодисменты за нее. А вот для Карин Лозе важен результат сам по себе. Ей необходимо оставаться на твердой почве фактов. Громкие слова для нее ничего не значат. На всех общественных мероприятиях Лозе уходит на задний план. К тому же ей там нечего сказать, потому что в условиях стресса она не может найти нужные слова.