«Нужно прибраться», – вымолвил граф. Он уже более месяца не ставил опыты. Протирая шерстяной тряпицей, он неспешно убрал в шкафы песочные часы, чернильный прибор, тетрадь и всю посуду. Бережно повесил на крючок кожаный фартук, судя по пятнам, «видавший виды». Снова сел на высокий стул и затянулся несколько раз. Кальян со стола он убирать не стал. «Грёзы» немного подняли настроение. Эх, как весело в этих колбах и колбочках кипели и булькали разноцветные жидкости, как кипели и булькали его надежды! Надежды жить лет триста и вернуть ушедших любимых…

Как забавно было наблюдать украдкой во время опытов за любопытными крестьянскими детьми, порой взбиравшимися на ближайшие к дому деревья и пытающимися хоть краешком глаза увидеть, какое сейчас зелье готовит барин, колдун Брюс. Вряд ли что-то можно было рассмотреть, но рассказы детишек были впечатляющими. Молодцы! Выдумка и фантазия похвальны. Но когда порой по ночам начинали сыпаться искры, всё грохотало и из окон лаборатории вылетали стёкла, простые люди убеждали себя: не фантазии детские это, а барин впрямь связан с Диаволом.

Да-а-а… Не горит теперь всю ночь напролёт свет в кабинете на втором этаже. Нет там более богатейшей библиотеки редчайших книг. Всю жизнь собирал. По всему свету. Нет и астрономических приборов в его обсерватории на крыше. Прочих хитроумных приборов по механике и оптике тоже уже нет. Он закончил исследования… В этой жизни, в этой части её.

«На многих подводах библиотека должна была быть вывезена в Москву. И ездил я часто в Москву из Глинок, подбирая якобы дом для жительства. Мол, хочется снова жить в Москве, завести учеников, работать в Сухаревой башне. Школы там новые открыть. Навроде Кембриджа. И библиотеку направляю для этих целей. Усадьбу в Глинках оставляю племяннику Александру, сыну брата Романа. Но он и ещё верный друг, Василий Никитич Татищев, должны помочь в обустройстве Академий и в Москве, и в Петербурге. Три месяца назад Александр действительно вывез библиотеку. Всю, с самыми редкими книгами по оккультизму, астрологии, древней медицине, описания трав, руд и минералов. Но не вся библиотека добралась до места!» Пропали записки Брюса и те самые главные книги. «А племяннику нужно было тотчас же уехать за границу, в Шотландию. Нужно повидать родину предков».

Яков возмущался и негодовал! Конечно, притворно. Это ведь он сам придумал планы вывоза, и пути, и пункты доставки книг и приборов. Коварный, многоходовой план! А приборы тоже на нескольких подводах он отправил якобы в Петербург. Уж коль скоро там Пётр и Екатерина затеяли Академию («потешную», впрочем, на взгляд Якова Вилимовича), пусть примут мои подарки. Этим вояжом руководил Татищев. Тот всё организовал, а потом, раз он был первым помощником Якова по горнорудным делам, неотложно отправился на Урал. И опять два ящика пропали! Пропал даже специальный курьер, их сопровождающий. Граф топал ногами и кричал: «Нет в России порядка после Петра Великого! Десяти вёрст нельзя проехать, чтобы что-нибудь не украли!» Сам-то знал, куда тайком эти ящички отправились. В обоих случаях были организованы ложные следы, мастерски, по-брюсовски. А книги, записки пусть пока хранятся в тайниках, о которых знают только Александр и Василий. Верные люди. Им сказал ещё: «Пусть полежат до той поры, пока сама Судьба и мои царицы не потребуют явить всё миру». Добавил ещё грустно после паузы: «Если сами явятся». Даже близкие не всегда понимали странности и загадки Брюса.

Граф вышел из лаборатории, но не пошёл по обыкновению в спальню. Он направился в подземелье. Надо успеть навести порядок, там, куда слугу Никиту он нечасто пускал. И попрощаться со всеми надо. Времени-то в обрез. Спустился на два пролета лестницы вниз, прошёл десяток метров, ещё спустился, повернул, ещё прошёл пятьдесят метров, повернул, прошёл, снова поднялся на несколько ступеней. Случайному наблюдателю, даже шедшему следом за ним, невозможно было отследить те прикосновения к стенам, в результате которых начинали двигаться потайные рычаги, двигаться каменные и металлические плиты-запоры. Вот она, заветная дверь!