Есть такой социо-культурный феномен – это «великая троица» двадцатого века, – на пространстве Советского Союза: Мустай Карим, Расул Гамзатов и Чингиз Айтматов.
Они вписались в то, что происходило на родине и среди"собственноязычных» писателей. Такого феномена в мире я не знаю». – Мария Степанова, писатель и литературный критик;
4. Из житейского опыта.
5. Так бывает! Последствия проявляются быстро.
11. Звёзды были ярче!
Два дня из детства..
В выходной день, ранним утром, отец надевал поверх нижнего белья синие галифе на подтяжках, хромовые сапоги, теплый свитер с высоким воротником и кожаную куртку… снаряжал несколько коротких удочек – вкладывал их в чехол с широким брезентовым ремнём и вешал через левое плечо на спину наискось, под правую руку… – словно оружие надевал на себя.
Наконец, шлем на голову, очки надвинуты на нос… и мы выезжаем на мотоцикле на рыбалку.
Отец часто брал меня с собой. Мне было лет двенадцать. Я отвечал за рюкзак и всё, что было в нём: а было там много чего… Это жестяная коробка с рыболовными прибамбасами: блёсны и крючки; россыпь свинцовых грузил: несколько бобин с леской разных номеров: маленькие плоскогубцы и пинцет… и, конечно же, охотничий нож в чехле. Наживку и прикорм для рыбы с собой не брали – Полагались на рыбаков по месту дислокации. Для них мы везли пару пачек махорки, сигареты: «Прима» – десять пачек и блок «ТУ-134». Обязательно: две бутылки питьевого спирта.
От мамы тоже прилагались гостинцы: круг копчёной колбасы; буханка белого хлеба; пряники и конфеты – карамель с ореховой начинкой и шоколадные «кавказские». Ещё две-три пачки индийского чая со слоном на обёртке.
Вокруг города были большие озера, да и город наш назывался в переводе с башкирского: «Устье трех рек». Понятно, что для рыболова-любителя это был рай…
В этот раз, мы поехали по уфимской трассе и свернули через двадцать пять километров направо – в сторону реки Агидель, в переводе с башкирского: «Белая Река».
Остановились в конце чувашской деревни Ишпарсово. Здесь был дом председателя сельского Совета Валерия Савельевича Исмуллина. Встречала нас хозяйка, Татьяна Симуховна – милая и приветливая женщина лет сорока. – сказала, что муж её выехал в Уфу на совещание глав районных и местных Советов. К вечеру будет дома.
Нас накормили пирогами с рыбой и напоили чаем со сливками. Изрядно оттянувший плечи рюкзак давно был снят с моих плеч и распакован. Отец не раз бывал здесь и гостинцы от моей мамы понравились.
Целый день бродили мы по берегу озера, но рыбалка не задалась. Было пасмурно, накрапывал дождь и клёва не было.
Знакомых в окрестных деревнях у отца было много и, всегда, есть где переночевать. Поздно вечером, по приезду хозяина дома, состоялся небольшой «сабантуйчик»… Пришли соседи.
Развиднелось к ночи и спали мы на открытом воздухе – в саду, – на крыше сарая.
Запомнилось июльское ночное небо и отцовские рассказы о звездах. Они висели низко, были большими и яркими… Ночь была ясная. С неба светила полная луна.
«…Любуясь лунным сиянием, девушка спустилась к реке. Сняла с коромысла вёдра, наклонилась, чтобы зачерпнуть воды, а когда выпрямилась – в ужасе отшатнулась: со всех сторон её окружали страшные ведьмы. В страхе девушка зажмурилась, взяла вёдра на коромысло и заспешила домой. Не тут-то было! Ведьмы не отстают от неё ни на шаг, загораживают дорогу, со всех сторон тянут страшные руки, вот-вот растерзают.
Девушка в отчаяньи озирается, но кругом – ни души, только одна-одинёшенька луна с неба светит..
– Не дай погибнуть, ясный месяц! – взмолилась девушка. Луна услышала мольбу девушки, засияла ещё сильней и на своих лучах подняла девушку с вёдрами с коромыслом к себе.