В сейфе лежали две толстые тетради, стопка писем, перевязанная резинкой, и плоский овальный камень, который при более близком рассмотрении оказался сосудом с плещущейся в нем жидкостью. На письмах пузырился заряженным барабаном револьвер. Милли выгребла все это и разложила на столе. Она наугад открыла одну из тетрадей и небрежно пролистала несколько страниц.
«Живенько написано. Тебе бы, голубушка, книжки писать в этом кабинете со всеми удобствами, а не по джунглям бегать». Милли брезгливо поморщилась. «И ради чего? Молодость коротка. Даже если попы не врут и есть что-то за пределами этой жизни, то не помешает взять от нее лучшее здесь и сейчас. На всякий случай».
Милли сбросила туфли и, устроившись с ногами в кресле, начала читать:
«Я открыла глаза. Мошки возились в мокром воздухе, как личинки комара в луже воды».
Глава 9
– Мартин! Что ты знаешь об исследованиях своей жены?
Курчавая голова повернулась в ее сторону.
– Я же просил не мешать, когда я работаю!
Голос оборвался на высокой, кричащей ноте. Трехмерное изображение рабочего поля сменило кипящее молоко выключаемого дисплея.
– Такой сосуд из-за тебя запорол. Если уж появилась, то принеси мне клетку с белыми мышами из вивария.
Тут он встретился с Милли глазами. Мартин знал этот взгляд. Он немедленно остужал его агрессию и вызывал трепет множества бабочек в глубине солнечного сплетения. Это было даже сильнее алкоголя, выпитого на голодный желудок.
– Пожалуйста!
Его голос звучал уже заискивающе-просительно.
– Дорогая! Я совершенствую технику работы. Этот робот позволяет добираться до сосудов, не разрезая, а раздвигая окружающие ткани, и с такой скоростью, что…
– Можешь не продолжать, я в курсе. Лучше скажи, что ты знаешь об исследованиях своей жены? – повторила Милли.
– Исследованиях?
Мартин, потягиваясь, встал из-за стола и подошел к окну.
– Ездит на какие-то конференции по сохранению сельвы от вырубки. Транспортные и нефтяные корпорации по понятным причинам не согласны с ее претензиями и неоднозначно намекают на неприятности. Я просил, даже настаивал, чтобы она оставила это опасное занятие. Почему ты спрашиваешь?
Милли протянула Мартину перевязанную стопку тетрадей.
– Ты должен с этим ознакомиться! Сам поймешь.
Через несколько пролистанных страниц презрительная усмешка, с которой Мартин начал читать дневники, исчезла. Теперь он впивался глазами в каждую строчку. Милли сидела напротив и молча наблюдала за его реакцией.
– Здесь текст обрывается, – недовольно воскликнул Мартин, бросая на стол последнюю тетрадь.
– Да. Там не хватает нескольких страниц, я заметила. Они вырваны.
О том, что это сделала она сама, Милли благоразумно умолчала, так как еще не решила, что делать с подобной информацией.
Перевернув последнюю страницу, хирург нервно вытряхнул из пачки сигарету и закурил.
– Ну, – торжествующе произнесла Милли. – Что скажешь, дорогой?
Доктор ответил не сразу. Его зрачки метались как мухи, опьяневшие от теплеющего весеннего воздуха.
– Сказать? Хочется орать, как неандерталец, и бить себя в грудь.
– Когда ты успокоишься и снова станешь человеком, найдешь меня в бассейне. Чао!
– Для этого мне может понадобиться не меньше времени, чем моим предкам, – пробормотал Мартин. – Вот это новость!
Через час они сидели в халатах за столом в гостиной. Мартин перелистывал страницы, а Милли крутила в руках каменный флакон.
– Если все, что она описывает, правда, а зачем ей врать, – сам себе ответил хирург, – то надо срочно начинать опыты с алкалоидом. С его помощью я смогу увеличить скорость производимых операций. Это именно то, чего мне не хватало раньше. Я хоть сейчас готов испытать препарат на себе.