Милли приглушенно выругалась.

Некоторое время Мартин бесцельно крутил головой, пытаясь найти себе занятие. Он свистел, надувал губы и вздыхал.

– Может слишком сильно развели алкалоид? Чувствую, что старею от безделья.

Вруг – по лицу было видно – Мартин посерьезнел.

– Вот оно. Началось! Эйфория, граничащая с экстазом, но при этом необычайная ясность мыслей. Сейчас, минутку…

Нагнулся и поднял с пола журнал. Открыл. Манером, каким просматривают издание в поисках иллюстраций, пробежал от начала до конца.

– Милли! Я только что разгадал все логические головоломки, одну за другой. Помню даже каждый из многочисленных вариантов, пришедших мне в голову. Пятнадцатая страница оказалась самой трудной. Там еще буква Л в шестой строчке снизу немного размыта, а Т в третьей сверху замазана краской. Сейчас проверю изменения в двигательных реакциях.

Мартин встал с дивана, подошел к стене и снял с нее старинные ходики.

– Сколько раз говорил жене, что неработающие часы в доме – это не к добру. Память о родителях можно хранить и в чулане. Тесть так и не сумел починить эту чертову кукушку.

Мартин открыл створки на задней стенке ходиков и достал из углубления небольшую деревянную коробочку. Вынув из нее инструменты и разложив их на столе рядом с часами, хирург повернулся к видеокамере.

– Засекай время. Сейчас попробую это старье разобрать. Правда, обратный процесс гарантировать не могу. Просто хочу протестировать изменения в координации.

Со стороны могло показаться, что у «часовщика» дрожат руки. Они трепетали над корпусом часов, и создавалось впечатление, что «мастер» не знает, с чего начать.

– Сколько прошло времени? Я очень хочу пить.

– Две минуты восемнадцать секунд. Ты собираешься чинить часы?

Вместо ответа Мартин встал, подошел к стене и вернул на нее ходики. Прошелся по комнате.

– Хочу отметить интересную реакцию при возникновении в сознании любой конкретной цели или мотивации. Пока не могу дать этому ясного определения, но действие совершается без промежуточных, замедляющих его выполнение мыслей. Я не думаю о том, что мне нужно сделать, я просто это делаю. Мозг эффективнее оценивает происходящее и позволяет видеть действие практически еще до его начала. Мышечная работа, благодаря проведенному мозгом анализу и необъяснимой пока стимуляции нервной системы компонентами алкалоида, становится стремительной и ювелирно точной.

В этот момент из висящих на стене ходиков выглянула кукушка и возвестила два часа пополудни.

– Я даже не была уверена, что ты успел их толком рассмотреть за это время, – услышал Мартин удивленный голос Милли.

– Полностью разобрал и собрал дважды! Первый раз возился по незнанию, но вторая попытка получилась удачней. Даже смазал необходимые детали. Что скажешь?

– Я? То, что пожать твою руку скоро сочтут за честь все сильные мира сего!

– Твое мнение наконец-то совпадает с моим, – с наигранной важностью изрек Мартин и рассмеялся. – Знаешь, Милли! Я полагаю, что в будущем не следует делать препарат доступным. Неизвестно, как облагодетельствованное человечество им воспользуется. Джинн, выпущенный из бутылки, может нечаянно погубить и своего спасителя! Лучше мы с тобой будем решать, кому повезет. Верно? – игриво спросил он. – Что скажешь на это, дорогая? Теперь надо срочно кого-нибудь прооперировать. В паре с хирургическим роботом я смогу творить чудеса. Открывай дверь и давай отпразднуем нашу удачу.

Голос Мартина звенел радостными нотами.

– Я повешу эти ходики на стену у кабинета Джейн, – продолжал он со смехом. – Я точно знаю, что она опешит. Представляю ее лицо. Будет забавно. Открывай, не томи.