Довольно долго за дверью не было слышно никакого движения. Потом щелкнула задвижка, и мужской голос произнес:

– Заходите.

Пройдя в выложенный камнем внутренний дворик, Альфредо оказался лицом к лицу с привлекательным мужчиной его возраста. Тот протянул руку и коротко представился:

– Доктор Санчез.

Они обменялись рукопожатиями.

– Сюда. Осторожно, здесь ступеньки.

Хозяин шел впереди, указывая дорогу. Вошли в дом. После полутемного коридора они оказались в хорошо освещенной комнате с широким кожаным диваном и старомодным офисным столом.

– Присаживайтесь. Можете курить, если хотите. Сам я бросил, но к табачному дыму отношусь благосклонно, особенно если это трубочный табак.

– Спасибо, не воспользуюсь, хотя иногда курю трубку. Как Джейн, и могу ли я ее видеть?

Мартин прищурился.

– Жена никогда не рассказывала мне о вас. Тем более как о близком друге. Всех ее приятелей я хорошо знаю.

– Мы познакомились уже после того, как она подала на развод, – отрезал журналист.

Ему был неприятен сидящий перед ним человек, и он этого не скрывал. Мартин тоже снял с себя маску радушного хозяина:

– Вот как? Понятно. Любовники!

– Повторяю. Мы друзья, хотя не скрою, был бы счастлив подтвердить ваше заявление. Но я здесь не для того, чтобы подтверждать что-то или опровергать. Где Джейн?

Сказав это, Альфредо встал с дивана. Он был почти на голову выше хирурга и значительно сильнее его физически.

– Все равно это скоро станет известно всем. Секрет Полишинеля, – развел руками Мартин. – Я всего лишь защищаю ее доброе имя. Наши семейные разногласия не имеют к создавшейся ситуации никакого отношения. Джейн действительно выписали домой, но ее здесь нет.

Мартин замялся.

– До последней минуты я надеялся, что она одумается. Не хотел, чтобы перед ее именем в газетах писали слово «сумасшедшая». Бог свидетель, что меня к этому вынуждают…

Короче, вчера Джейн улетела в свою последнюю экспедицию в Амазонию. Туда, где навсегда осталась ее душа. Она захотела умереть среди дикой, как она сама, природы. И никто не смог бы отговорить ее от этого! Поверьте, никто!

– Как это возможно?! – воскликнул Альфредо. Он даже проигнорировал издевательскую высокопарность речи Мартина. – В ее состоянии?

– Вы и сами знаете, на что способны люди, одержимые идеей. Единственное, на что Джейн согласилась, – это позволить отвезти себя в аэропорт.

– Тогда почему она не отвечает на мои телефонные звонки?

– Вам должно быть лучше знать, – ядовито отреагировал хозяин. – Я рассказал, что знал.

Мартин встал с кресла, показывая, что гостю пора уходить…

Хирург недобро посмотрел вслед машине с журналистом, отъехавшей от ворот, и быстро вернулся в кабинет.

Там на диване уже сидела Милли и разглядывала свежий маникюр.

– Признаю! Я искренне рад, что ты уговорила меня принять меры предосторожности. Говорят, чего хочет женщина, того хочет Бог! – льстиво улыбаясь, сказал Мартин. – Ты меня в этом убедила, дорогая!

– Тогда по той же логике то, чего она не хочет, не нужно и дьяволу! Может, объяснишь, почему ты позеленел от ревности и чуть не полез с кулаками на любовника своей бывшей жены? Разве тебе не все равно, с кем она, когда у тебя есть я?

Милли бросила на Мартина уничтожающий взгляд, хлопнула дверью и вышла из кабинета. Довольная собой, она застучала каблуками по коридору.

«Пусть подергается, а то слишком расслабился. Если мужчине не устраивать встрясок, то и не заметишь, как он начнет посылать тебя на кухню за бутылочкой холодненького пива. Ну уж нет! Не зря говорят, что в выражении лица Моны Лизы Леонардо да Винчи помимо счастья психологи разглядели девять процентов пренебрежения и два процента злости. Без них она выглядела бы полной дурой. Да, кстати. Надо повнимательнее перечитать путевые заметки. Любая, на первый взгляд незначительная деталь может оказаться впоследствии очень важной».