– Я-то разберусь, а ты не смей вставать у меня на пути. Иначе устрою тебе настоящий ад.

Вишня тяжело вздохнула, опечаленно качая головой.

– Боже, ― ужаснулась она себе под нос, оставляя Киру наедине с собственным ядом. Обеденный перерыв скоро закончится, а она и поесть-то не успела. В животе требовательно урчало. ― Не школа, а Санта-Барбара.

Не Санта-Барбара, а филиал дурдома, как оказалось. Первая учебная пятница в этом окончательно её убедила, когда в обеденный перерыв она, прикупив коробочку песочных корзинок с взбитыми сливками, по неосторожности решила угостить десертом привычно сидящую вдали от всех Полину.

Дело было как. Заставив поднос овощным салатом и жареной картошкой, политой плавленым сыром, Вишня с Бабочкой искали место на улице. Столики привычно были забиты до отказа и пускать посторонних в свой крохотный мирок никого не хотели.

После долгих поисков вдалеке был обнаружен одинокий парень с копной курчавых волос и в круглых очках в толстой оправе. Сутулый, худой, рубашка висела на его плечах, как на вешалке. Паренёк что-то увлечённо читал, вслепую поедая суп.

– Кхм… ― вежливо привлекла к себе его внимание Вишня. ― Привет. Можно присоединиться?

Ложка в руке дрогнула и всё содержимое оказалось на коленях парня. Но тот этого и не заметил даже. Слишком был поражён тем, что к нему обратились.

А то как же, ведь парень жил по принципу: я никого не трогаю и меня не трогайте в ответ. И весьма был доволен действующим положением дел, так как нынешнее окружение, по его скромным меркам, оставляло желать лучшего. Теперь же внезапная перемена заставляла напрячься.

– О, ― поняв, что молчание затягивается, засуетились, вытирая рукавом мокрый подбородок. Надо, наверное, проявить вежливость? ― Можно. Пожалуйста… ― стопка тетрадей и учебников, которую тот хотел сдвинуть, завалилась на землю. Они не особо и мешали на самом деле, это скорее служило этаким символичным жестом. ― Прошу прощения…

Вишня, отставив поднос на стол, поспешила на помощь. Кое-как оплошность была урегулирована. Все разместились за столиком.

– Я Вишня, ― Багрова миролюбиво протянула парню руку, но на её ладонь посмотрели с сомнением.

Сколько недоверчивости.

– Веня, ― подумав, отозвались. ― Вернее, Вениамин.

– А я Бабочка, ― облизывая вымазанную в йогурте ложку, представилась Лена, сверкая большой объёмной бабочкой в виде колечка на безымянном пальце.

– Знаю. Мы уже два года учимся в одной школе.

Светло-серые глазки недоверчиво округлились.

– Правда?

Веня деловито поправил очки.

– И вместе ходим на английский и информатику.

А теперь глаза Бабочки готовы были вот-вот вывалиться из орбит. Ещё большего изумления они бы уже точно не выдержали.

– В самом деле? Я тебя совсем не помню.

– Разумеется. Ведь это так типично: врождённое тщеславие у членов высшего сословия по отношению к тем, кто ниже. Ничего не поделаешь. Неприкрытая дискриминация ― привычное дело не только в подростковых фракциях, но и в зрелом возрасте. Это неизбежно.

Лена обиженно надула губы.

– Я не эта… фрикция твоя. Зачем сразу обзываться?

– Фракция, а не фрикция, ― поправил её Веня.

– Неважно. Всё равно звучит оскорбительно.

Вениамин, не удержавшись, закатил глаза. Он уже начинал жалеть, что проявил вежливость. Но вот беда, грубить не умел вовсе. Как-то не хватало смелости.

– Фракция ― это группа людей, объединённых какой-то характерной чертой.

– А-а-а… ― протянула та, пытаясь разом объять необъятное. Поняв, что это бессмысленно, Бабочка, выбросив всё лишнее из головы, просто согласно всплеснула руками-крылышками. ― Ну тогда ладно.

Вишня, с аппетитом трескающая салат, мельком заметила тёмную гриву волос с вплетёнными в неё цветными прядями (