Долгим. Глубоким. Взглядом.

И ничего не сказал.

Я тоже молчала.

Мы подъехали к какому-то зданию, похожему на отель. Было много людей. Фоторепортеры. Машины то и дело мелькали. Высаживали кого-то. Тутанков вышел из машины первым. А мне подал руку водитель.

Мы пошли.

ОН впереди.

Я сзади.

Холл.

Большой светлый зал.

Все здороваются.

Суета.

– Идем, познакомлю с президентом "Автомоторс". Томас Ричардсон его имя. – Тутанков кивнул мне.

И не дотрагивался.

Почему? Он? Не дотрагивался?!

Мимо проносили поднос с шампанским.

ОН ловко схватил бокал и протянул мне:

– Только один. Для смелости. – шепнул он, наклоняясь к моему уху.

Это было так интимно, что можно было сойти с ума.

Я сделала глоток. Пузырьки пошли в голову.

– Ильйа! – на ломаном русском восхищенно произнес седовласый мужчина небольшого роста и раскрыл объятия.

Они обнялись.

– А это?

– Это одна из самых талантливых моих сотрудниц. Люба Линдеман. Запомни ее, Томас!

– Льйуба? – теперь мужчина искренне улыбался уже мне, протянув руку.

Я тепло пожала ее в ответ.

– Это она сделала ту нестандартную рекламу, за которую твои церберы устроили мне взбучку!

Они расхохотались.

Мне было неловко. Я то бледнела. То краснела. Затем они перешли на английский. А я плохо учила его в школе, поэтому не понимала ничего.

– Всё. Пошли. На сегодня хватит. – строго сказал мне Тутанков, указывая глазами на выход.

– Куда?

– В отель. Завтра с утра придётся слушать занудство. Идём спать.

Мы снова сели в машину. Снова молчали. Приехали в гостиницу. Он пропустил меня на стойку регистрации первой.

– Ваш этаж 7. Номер 707. – улыбнулась администратор.

Я обернулась на Тутанкова.

– Иди. Твои вещи уже там. – сказал он мне.

И я пошла к лифту.

Затем по коридору к табличке с номером 707. Приложила карту. Открыла дверь. Было темно. Прохладно. И приятно пахло ванилью. Я включила свет. Огромная кровать. Столик с зеркалом. Большие мягкие кресла. Огромная ванная. Красивый свет. Свежие цветы всюду в вазах. Белые пушистые полотенца. Я включила ночники. И опустилась в кресло. Почувствовала волну накатывающего счастья. От роскоши, в которой находилась. Ты так мечтала об этом, Люба!

Вдруг шаги по коридору.

Дверь распахнулась.

Тутанков.

Сердце запульсировало будто везде. И в висках.

Он скинул ботинки у входа.

Снял пиджак.

И прямо в рубашке и брюках плюхнулся на белоснежную кровать.

– Илья Константинович…– произнесла я, кажется, впервые его имя.

– Мммм?… – ответил он.

– А что происходит?

– Как что?! Лежу. Устал.

– Вы лежите на моей кровати.

– Не на твоей, а на нашей, Линдеман…– спокойно ответил он.

Я вскочила от возмущения.

– Это же мой номер!

– Не твой. А наш. Мы живём в одном номере. Я так решил. Если не нравится – у тебя в сумке 200 косарей. Иди обменяй на валюту и выбери себе другой отель.

Я запыхтела от возмущения. И рванула к выходу. Но он резко вскочил с кровати. Щёлкнул ладонью по выключателю света. И преградил мне выход.

– Можешь идти, куда хочешь. Но с одним условием....

Я замерла. Ждала, что скажет.

Он нагнулся к моему лицу и прошептал прямо в губы:

– Сначала поцелуй, Линдеман…

Ниже живота все начало непроизвольно сокращаться. Он подхватил меня рукой и посадил на тумбу. Нагло раздвинул мои ноги и встал между ними.

– Мне надоела эта беготня, Линдеман! Всё. Хватит!

Я была так близко к нему....

Что чувствовала его тепло.

И понимала, что мне тоже…

Мне тоже надоела эта беготня.

Он дышал мне в затылок.

Не прикосаясь руками к телу.

Я спрыгнул с комода.

Отвернулась. Отошла.

И стояла к нему спиной.

Пытаясь отдышаться.

По мне шарашил разряд электричества.

Он подошёл сзади и медленно потащил собачку на молнии платья вниз.