Он бросил на Светлану весёлый взгляд и рассмеялся.
– А вы мне нравитесь.
– Спасибо. Мороженое хотите?
– Пожалуй, не откажусь.
Они шли от агентства "Аэрофлот" в сторону кинотеатра "Победа", где проспект заканчивается. Прошли высокое большое и серое здание "Детского Мира", пересекли улочку Глинки и вышли на площадь Ленина.
Площадь была заключена в четырёхугольник зданий: горкома, ДК "Нефтехимик", Главпочтамта и с правой стороны домами проспекта. В середине площади возвышался памятник Ленину. Под постаментом лежала широкая клумба, засаженная красными цветами, по ней проложены ровные дорожки из плит и стоят скамьи с выгнутыми спинками. На них сидели люди и по дорожкам бегали дети, неуклюже гоняясь за голубями, которых прикармливали взрослые.
Над горкомом висели флаги СССР и РСФСР, на стенах ДК и на высоких стойках – афиши, программный репертуар местных и заезжающих артистов. На стенах почтамта, в простенках между окнами, располагалась картинная галерея из портретов всех членов и кандидатов в члены ЦК КПСС, начиная с Брежнева.
Викентий Вениаминович с интересом разглядывал город, стоя у металлического ограждения, отделяющее пешеходную дорожку от проезжей части улицы.
Подошла Светлана.
– Вот, пожалуйста, – она подала сливочный пломбир в вафельном стаканчике.
Он обернулся и воскликнул:
– Ух, ты! Спасибо! У нас, в Иркутске, такое лакомство в стаканчике стало редкостью.
– Мука, наверное, кончилась.
Оба рассмеялись. Светлане с каждой минутой в его обществе становилось легче. Гость в общении был прост, держался непринуждённо, и в ней ослабевала насторожённость, подозрительность.
– У нас много что в дефиците: мясо, молоко, хлеб… душевность.
– Ну-у, вам ли обижаться? На вас тут надышаться не могут. Андрей Андреевич, вон как бисер перед вами мечет. Даже сам Блатштейн, как я поняла. Чем это вы их так околдовали?
– От вас ничего не скроешь. Вы тоже, как ваш граф, проницательны. Все ко мне благоволят, кроме одной занимательной и очаровательной дамы.
– Да-а! Только первый день в городе и уже обзавелись таким знакомством? Похвально.
– Да вот, сподобился. Речь идёт о присутствующей здесь женщине.
– Правда? Вы меня сегодня решили забросать комплиментами? Спасибо! Весьма симпатичное начало.
– Я это без тени иронии и намёка на фривольность делаю. Что есть, то есть… Но и мне бы хотелось знать её отношение к моей скромной персоне.
Мáлина загадочно улыбнулась.
– Секрет… У вас же есть секреты? Почему бы и мне их не иметь?
Они продолжили идти вдоль по проспекту, минуя ювелирный магазин "Изумруд", кафе мороженое "Пингвин", "Пельменную".
На левой стороне улицы у магазина №38 пестрела многолюдная очередь. Она выходила на широкую пешеходную дорожку и вытянулась едва ли не до угла дома.
– Что это там? Похороны кого-то из очень любимых родственников? – спросил гость, кивнув на очередь.
– Ага. По мясу с колбасой и макаронам с гречкой.
Викентий Вениаминович рассмеялся.
– У нас тоже в городе во многих местах такие обряды.
– Плохо стало с мясными продуктами, только по блату или вот, в очередях. А вы уходите от вопроса, – напомнила Светлана.
– Светлана Ивановна, у меня нет никаких секретов. Просто, дело по медвытрезвителю слишком деликатное. Это какое пятно на правоохранительные органы.
– Да ну! А мне кажется с некоторых пор – звёздочка. Два следователя доказали неопровержимость преступления, халатность горе-сотрудников, и этого недостаточно?
– Ну… Я не ставлю под сомнение ни ваши доказательства, ни Феоктистова, то есть – графа. Интересно всё-таки – граф! – необычно в наше время такое звание иметь.
– Народ присвоил, – усмехнулась Малина. И подумала: "Уводит разговор". Сказала вслух: – Под сомнение не ставите, факт налицо, а преступники до сих пор на своих местах и, как ни в чём не бывало, работают. Мне это трудно понять.