Я открыл еще одну баночку. Теперь пил неспеша: хоть и большими глотками, но не больше одного за раз, и после каждого ставил банку в снег. После третьего закурил. На середине сигареты сделал еще глоток.

Третью открывать не стал. Похлопал по карману, где она ждала своего часа, и решил пройтись. На ходу мне всегда хорошо думается. Тем более погода отличная, настроение еще лучше.

Я вернулся мыслями к катеру.

Наш Февральск стоит на берегу большой и ветвистой Оби. Это судоходная река, и в городе есть причал. Эдакий недопорт. Я решил отправиться туда – посмотреть лодки и катера. Январь не показался мне аргументом против того, что я там что-то увижу. И интуиция меня не подвела: она всегда начинает лучше работать, если принять внутрь гомеопатическую дозу алкоголя.

Вообще, я не жалуюсь ни на интеллект, ни на организм. У меня быстрый метаболизм, я хорошо сложен и умен. Только иногда скорость обмена веществ застигает меня врасплох. Мне попросту захотелось ссать. Благо, лодочный причал был уже рядом, как и гаражи, в которых хранились суденышки помельче. Я протиснулся между двумя железными стенками, распер их плечами, расстегнулся и отлил. Отмечу, это тоже вполне определенное удовольствие, которое может украсить жизнь. Я даже порисовал немного струей, отметив про себя, что я у этого снега первый.

Катера побольше на зиму не убирали в гаражи. Их просто вынимали из воды и водружали на специальные стапели. Каждое судно по-своему красиво. В каждом играла всем своим блеском мысль конструктора, который привел к жизни именно эту модель. Вон, плоскодонный и с высокой узкой рубкой – он для проток, которые к середине лета нещадно мелеют. Вон – гордый почти корабль с серыми бортами и белой надстройкой. Его очарование не портит даже фривольное имя: ближе к носу под трафарет какой-то шутник мореман вывел «Небздящий».

Я стоял и любовался. Пришло время для третьей баночки. Ее я выпил уже не с таким удовольствием, как первую, однако она имела свою собственную прелесть – прелесть третьей баночки. Пока пил, выкурил еще две сигареты. Пил, курил и любовался катерами. Впрочем, такого, который запал бы мне в душу, я пока не видел, хотя на берегу их было десятка три – на любой вкус. Тем не менее мне хотелось приобщиться к их миру, попробовать себя в роли их господина. Потому я взялся за борт «Небздящего», подтянулся, помогая ногами, и оказался на палубе. Мне показалось, что судно качнулось. Однако, скорее всего, действительно показалось.

Катер со смешным именем был хорош. Я обошел кругом палубу, заглянул в рубку, увидел приборы, переключатели и руль, как у автомобиля. В принципе, ничего сложного в органах управления судном я не увидел. За пристройкой на палубе было полуметровое возвышение, в стенках которого блестели узенькие окошки. Я встал на четвереньки и заглянул внутрь. Более прелестной каюты на два спальных места я и представить себе не мог. Я поднялся, отряхнул колени, сел на возвышение и снова закурил.

Вот тут моя интуиция и подала мне сигнал. Это было похоже на тихий предостерегающий шепот. Потом я явственно увидел, что катер медленно заваливается набок, и я заваливаюсь вместе с ним. Меня трудно застать врасплох. В доли секунды я понял, как надо действовать, собрался и, когда до земли оставалось метра полтора, сильно оттолкнулся от вставшей уже почти вертикально палубы. Я мягко приземлился в снег и услышал за спиной металлический лязг и грохот. Тут же откуда-то ему ответил собачий лай, довольно громкий и отчетливый, чтобы быть далеко. Я не стал тратить времени, чтобы оглянуться на поверженный катер, и из положения низкого старта побежал. Я бежал быстро, но размеренно. Через несколько секунд был уже у гаражей. Протиснулся в щель между железными коробками (уже другую, нежели использованную мною в качестве туалета), остановился и прислушался. Первое, что я услышал, было мое быстрое дыхание. Пальцы и колени слегка подрагивали – от неожиданности происходящего. Собаки брехали с той же громкостью, а значит, меня искать не побежали. Скорее всего, они где-то за забором.