Внезапно открывшаяся дверь запасного выхода, находящаяся прямо за спиной генерала, остужает горячие головы военных. Они выстраиваются по стойке смирно и разве что честь не отдают. А всё потому, что в кабинет грациозно вплывает Мария Демори. В длинном приталенном белом пальто с воротником из норки и струящимися из‑под меховой шапки светлыми волосами, она, как никогда, напоминает ангела, спустившегося на грешную землю. Но это лишь тщательно созданный образ, не имеющий никакого отношения к спрятавшейся внутри дьяволице.

Остановившись по правую руку от генерала, Мари кладет хрупкую ладонь на его плечо.

– Спокойно, Олег. Мы сегодня достаточно повоевали. Пришло время создавать новый и прочный мир, – мелодичным голосом произносит она.

Появление Марии производит ожидаемый фурор. В кабинете воцаряется звенящая тишина. Взгляды всех собравшихся направлены исключительно на хрупкую красивую женщину в белом. Всех, за исключением меня.

Я с тревогой смотрю на Диану, опасаясь за ее реакцию, а она не сводит шокированных глаз с матери. Открыв рот в изумленном возгласе, рвано выдыхает: «Мама» – и резко вскакивает.

– Не сейчас. – Взяв оторопевшую Диану за локоть, с силой усаживаю обратно и перехватываю ее лихорадочно горящий взгляд. – Вы поговорите. Позже, – медленно проговариваю я в надежде, что она меня услышит.

Несколько секунд Диана пялится на меня, как на инопланетянина, словно никак не может узнать. Губы трясутся, кожа лица стремительно приобретает пепельно‑серый оттенок. Черт…

– Дыши, – резко бросаю я, загородив своей спиной обзор на генерала и стоящую рядом с ним Марию. – Дыши, твою мать! – Несильно встряхиваю за плечо.

Диана вздрагивает от моего грубого тона и наконец‑то приходит в себя. Взгляд становится осмысленным и сфокусированным, дрожь постепенно затихает, и только выражение мучительной боли никуда не исчезает из потускневших глаз.

– Не прикасайся ко мне, – с надрывом шипит она, скидывая с плеча мою руку.

Отвернувшись, Диана опускает голову и застывает в неподвижной позе, не отрывая взгляда от крошечного скола на деревянной столешнице. Я же вынужден вернуться к переговорам с генералом, от которых зависит наше с Дианой общее будущее.

Общие вопросы мы обсудили после прибытия, а теперь настал черед детальной раскладки обновленной структуры корпорации, где «Полигон» занимает далеко не последнее место.

Главным разногласием, не позволяющим согласовать новые договоренности между корпорацией и подконтрольным ему «Полигоном», является список требований, предоставленный Одинцовым. За свое содействие в устранении внутреннего мятежа генерал затребовал больше, чем оговаривалось ранее.

Тем не менее основная часть пунктов, касающаяся увеличения финансирования, внутренних кадровых перестановок и расширения полномочий генерала, вполне выполнима. Загвоздка кроется в последнем пункте, внесенном в список за час до нашего приземления на «Полигон». Он меня в корне не устраивает, но Одинцов упорно стоит на своем. Мария готова пойти на уступки, а я категорично нет. Ей хватает ума не вступать со мной в открытый конфликт, но, если генерал упрется, она не сможет воздержаться. Мы все понимаем, что возникшее разногласие не рассосется само по себе и кто‑то должен будет отступиться. Но это точно буду не я.

В ответ на мое очередное предложение изменить выдвинутое условие генерал вскипает и, поднявшись с кресла, упирается ладонями в стол. Буравит меня бешеным взглядом, ноздри раздуваются, как у огромного быка. Если бы при нем было оружие, он бы уже наверняка взял под прицел мой лоб. Это под силу сделать его воякам, но тогда активируются мои. Перестрелять друг друга и ни к чему не прийти – сомнительная перспектива. Победителей в таком случае не будет, а генералу очень нужно потешить свое оборзевшее эго и заодно повысить личный авторитет в глазах подчиненных.