Одна из моих фрейлин выходит вперед.

– Простите, миледи, будет ли мне позволено просить вас об одолжении?

– Все просьбы мы будем выслушивать позже, после службы, – решает моя сестра.

Я переступаю край платья и стою без движения, пока служанки подвязывают юбку, зашнуровывают корсет и крепят манжеты, пропуская кружевные шнуры через специальные отверстия.

– Я пошлю за нашим братом, Уильямом, – шепчу я Нэн. – Хочу, чтобы он был здесь. И наш дядюшка Парр.

– Кажется, наша семья разрастается самым чудесным образом. У нас объявляются родственники по всей Англии. Все хотят объявить о своем родстве с новой королевой Англии.

– Я же не должна устраивать судьбу каждого из них? – с сомнением спрашиваю я.

– Тебе понадобятся люди, которые будут от тебя зависеть. Ими и стоит себя окружить. Конечно, свою семью стоит поощрять в первую очередь. Как я понимаю, ты пошлешь еще за дочерью Латимера, твоей падчерицей?

– О, Маргарита так мне дорога! – Внезапно мое сердце наполняется надеждой. – Можно я устрою ее при себе? И Люси Сомерсет, невесту моего пасынка? И мою кузину Боро, Елизавету Тирвитт?

– Конечно. И я подумала, что тебе стоит дать дядюшке Парру место при своей свите, и его жене, тетушке Мэри, и кузенам.

– О, да! – восклицаю я. – Мне бы очень хотелось, чтобы Мод была со мной!

Нэн улыбается.

– Ты можешь позвать кого хочешь и просить о чем угодно, особенно сейчас, в первые дни. Сейчас тебе будет все позволено. Тебе необходимы люди, преданные тебе телом и душой, чтобы они окружали тебя и защищали.

– Защищали от чего? – спрашиваю я, пока на моей голове крепят колпак, тяжелый, как корона.

– От всех остальных семей, – шепчет она, поправляя мои волосы под золотой сеткой. – От всех тех, кто пользовался своим родством с предыдущей королевой и не желает терять своего места. Например, от Говардов и Сеймуров. А еще тебе понадобится защита от новых советников короля – таких людей, как Уильям Пэджет, Ричард Рич и Томас Ризли. Они появились ниоткуда и не позволят новой королеве оттеснить от короля.

Нэн кивает в сторону Екатерины Брэндон, которая как раз входила в комнату, неся в руках ларец с драгоценностями, чтобы я могла выбрать те, что надену сегодня.

– И от таких женщин, как она, – добавляет она, понизив голос. – От жен его друзей и любых хорошеньких фрейлин, которые могут стать следующими фаворитками.

– Ну, не сейчас же! – восклицаю я. – Мы только вчера венчались!

Моя сестра кивает.

– Он жаден, – просто говорит она. – Ему всегда мало, и ему всегда хочется большего. Он никогда не насытится восхищением своих подданных.

– Но он женился на мне! Он настоял на том, чтобы жениться на мне!

В ответ Нэн лишь пожимает плечами. Он женился и на всех моих предшественницах, что не помешало ему захотеть следующую жену.

В часовне, сидя в ложе королевы, высоко над остальными прихожанами, и глядя вниз на священника, выполняющего свой труд во имя Господа и сотворяющего чудо литургии, повернувшись спиной к пастве, словно те были недостойны его лицезреть, я молю Бога о помощи. Я думаю обо всех королевах, преклонявших колени здесь, на этой же скамье с обивкой, украшенной вышивками герба и пестрой розы. Они тоже молились здесь. Кто-то отчаянно просил даровать им здорового ребенка, мальчика, наследника Тюдоров, кто-то оплакивал свою прежнюю жизнь, кто-то тосковал по родительскому дому и любящей семье, ценившей их просто за то, что они есть, а не пользу, которую от них можно получить. По меньшей мере одна из них прятала печаль, подобную моей, когда ей приходилось просыпаться каждое утро и запрещать себе вспоминать о мужчине, которого она любила. И если я прикрою лицо руками, я почти могу почувствовать их здесь, вокруг меня, ощутить страх, сочащийся из дерева подставки для Библии. Мне даже кажется, что она соленая от пропитавших ее слез.