Что я чувствую, утром проснувшись среди ревущего неба,

Глядя, как «сладкая парочка»* облачность деловито утюжит? —

Мне бы что-то реальней рогатки моей игрушечной, мне бы

Этих стервятников бело-стальных опрокинуть в серые лужи.

Зубы сцеплю, а руками голыми что я сделать сумею?

Вот и летят – может, к Таньке моей, а может, в соседний дворик.

Ну, а потом… В сводках статистика – кровью «общей-значит-ничьею»

И такие невыносимо красивые красные зори…

Что я чувствую, что я думаю и чего упрямо желаю?

Лучше не знать вам, лучше не прикасайтесь – это взрывоопасно.

Где-то по старой привычке мирно трелят-звенят чудо-трамваи,

А где-то во мне все рельсы упёрлись в тупик минно-фугасный.

Но слышишь? Где-то всё так же без нас тоскует Чёрное море

И уверенно всех «куриных богов» готовит для нашей встречи.

А у меня под крышей балкона – стрижи-молодняк, вылетят вскоре.

Я вместо «стервятников» их наше небо прошу защитить под вечер.

Что ещё я могу? Ну, что я сделать могу, подскажи, Боже!

Вот они снова летят – « воины», «освободители», «стражи».

Сердцебиение и дыхание тише, тревожней, строже.

Цель? Это завтра бегущая строчка в TV равнодушно расскажет.

Но только ведь море… Ведь море уже не может без нас, слышишь?

Пляжи, качели, танцы – грядущее не изменишь, подруга.

В кровь сдирая слова, тумблер бойни переключаю на «тише».

Видишь стрижей? Долетели…

Выживем, значит, в оберегаемом божьими птицами круге.

*Сладкая парочка – самолёты для обстрелов летают, обычно парами…

Я видела – по тому, что ещё полчаса назад было улицей, шла женщина. Шла и кричала. Как зверь – дико и отчаянно. А по дороге – руки, пальцы, ноги, где-то в дымящемся огороде – голова соседа. Соседки собирали в одеяло то, что полчаса назад было человеком. Улица – в щепки, жизни – в хлам… Но этого не видят в отягощённой суперцивилизвцией Европе, в ООН, мировое сообщество прищурилось и смущённо улыбается.

Две женщины успели до обстрела выбежать на улицу, всё осталось в доме – документы, деньги, вещи. Успели вынести самое ценное – кота в большой клетчатой сумке. Сидят втроём в обнимку у пепелища…