Валентин прислушался. Шуршание ветра в разлапистых прибрежных соснах, лёгкие шлепки мелких волн о борт, крик далёкой лесной птицы. Наконец, он встряхнул головой и с нескрываемым раздражением заговорил:

– Если это такая дополнительная опция программы, то о ней нужно было предупредить. Возможно, я бы сразу отказался. Мне таких сюрпризов не надо.

И эти слова были адресованы не образу отца, а тем самым разработчикам, чей продукт он сейчас тестировал.

– Валик, ты не понимаешь, – с усмешкой произнёс рыбак.

И тут Валентин встрепенулся. Валиком отец называл его только во время их совместных длительных поездок, – когда они погружались в подземные реки Сахары, участвовали в пешей подводной экскурсии к Cеверному полюсу или, как в этом случае, рыбачили на Дальних Искусственных Озёрах. Никто, кроме отца и Валентина не знал о таких подробностях из детства.

– Чего я не понимаю? – насторожённо спросил Валентин.

– Здесь, конечно, не то место, которое ты так бережно хранишь в своей памяти. Оно так же нереально, как и та пустыня, через которую ты попал сюда. Глупо было бы это отрицать. Но этот мир, сотканный из воспоминаний твоего детства, – мужчина очертил в воздухе поднятым пальцем воображаемый круг, – создан не теми, кто послал тебя в эту реальность.

– Кем же тогда? – тут же поинтересовался Валентин.

– Он создан мной, специально, чтобы встретиться с тобой.

– Зачем? – комок подступал всё ближе и ближе к гортани.

– Просто хотел с тобой поговорить.

– Ты скучал, папа?

– Точнее не скажешь, Валик, – мужчина неспешно кивнул.

И Валентин почувствовал, как его тянет обнять отца. Сказать, как он и сам очень по нему скучал. Как с теплом вспоминал их многочисленные вылазки на природу, туристические маршруты и научно-познавательные экспедиции. После смерти мамы отец старался, как мог, заполнить огромную дыру в душе мальчугана, а заодно и в собственной.

– Но как? Как ты понял, что я окажусь именно в этой реальности? И как ты сам смог оказаться здесь?

– Если попытаться объяснить по-простому, – отец слегка прищурился, – так получилось, что ты оказался в соседней комнате. Представь, я услышал, что ты за стеной, кому-то что-то рассказываешь. Я на мгновение приоткрыл дверь, увидел тебя и, недолго думая, открыл дверь шире и пригласил тебя к себе.

– Что-то я не помню, чтобы меня кто-то приглашал…

– Ну, не буду спорить, я слегка тебе помог зайти в этот мир. Надеюсь, сейчас ты не жалеешь?

– Нет, папа. Я рад нашей встрече, – Валентин чуть не плакал. – Мама тоже здесь?

– Она здесь. Ты её тоже увидишь. Не сразу. Нужно время.

– Да, я понимаю, – кивнул Валентин. – Она не на этом озере…

– Умный мальчик, – отец довольно качнул головой.

Валентин немного помолчал, о чём-то раздумывая.

– Значит, можно повидаться с кем угодно? – спросил он.

– С кем угодно, – подтвердил отец, – но только не со всеми сразу.

На несколько секунд над лодкой воцарилась тишина. Валентин неуверенно спросил:

– Можно я тебя обниму?

Отец расплылся в довольной белозубой улыбке.

– Ну, конечно, сынок. Иди ко мне.

Он раскрыл объятия, словно орёл, расправивший свои крылья. Валентин потянулся к нему, не в состоянии до конца поверить, что такое возможно.

В эту секунду горизонт неожиданно покачнулся. Валентин потерял равновесие от сильного толчка, как будто огромная рыбина ударила в дно лодки, и уселся обратно на сиденье. Картинка начала расплываться, превращаясь в мешанину цветной дымки. Из вновь образовавшейся абстракции донёсся голос отца:

– Тебя пытаются затащить обратно. Не забывай обо мне. Возвращайся, как только сможешь. Мы должны о многом поговорить…