Однажды, когда беседа должна была вот-вот начаться, в комнату вошли два джентльмена средних лет, выразили свое почтение Махараджу и заняли места. Один из них сказал, что является высокопоставленным правительственным чиновником и не очень-то интересуется духовными вопросами. Он пришел только затем, чтобы представить своего брата, проявляющего глубокий интерес к духовности. Представив своего спутника как брата, джентльмен ушел.

Затем слово взял оставшийся и сказал Махараджу, что в течение многих лет у него был гуру, но теперь он умер. От этого гуру он получил Нама мантру. Ему было сказано, что ее повторение, максимально частое, является лучшей садханой, и этим указаниям он следовал. Он сказал, что достиг сейчас такой стадии, на которой начал верить, что все есть Рама и Рама находится во всем, и что с помощью своей садханы он обрел покой и радость, которые невозможно описать словами. Все это было произнесено с таким видом, будто это было великим откровением во благо сидящих перед ним слушателей, включая самого Махараджа. Закончив говорить, джентльмен осмотрелся вокруг, чтобы посмотреть, какое впечатление его речь произвела на присутствующих. Затем с видом полного удовлетворения собой он сел, закрыв глаза и улыбаясь самому себе.

Махарадж внешне казался спокойным и невозмутимым, но в его глазах заискрился особый блеск, который так хорошо знали постоянные посетители. Махарадж вежливо поинтересовался у этого джентльмена, может ли он оказаться ему каким-либо образом полезным. Снисходительно махнув правой рукой в ответ, джентльмен сказал, что ему ни от кого ничего не надо и он пришел к Махараджу только потому, что несколько людей настаивали на том, чтобы он посетил хотя бы одну из его бесед, – и вот он здесь!

Затем Махарадж спросил посетителя, была ли у него какая-нибудь особая цель в выполнении садханы и чего он надеялся достичь благодаря ей, если у него вообще было такое намерение.

Посетитель: Когда я сижу в медитации, у меня часто бывают прекрасные видения моего возлюбленного Господа Рамы, и тогда я преисполняюсь блаженства.

Махарадж: А когда вы не медитируете?

П: Я думаю о Господе и вижу Его во всех и во всем. (Судя по выражению лица Махараджа, этот ответ позабавил его, и в его глазах снова появился знакомый блеск. Мы, постоянные посетители, знали, что сейчас произойдет, ибо этот блеск часто предвосхищал словесную атаку, которую он иногда предпринимал, для того чтобы развеять чью-то пустую самонадеянность и разрушить иллюзии. Его губы были готовы произнести вопрос.)

М: Что вы имеете в виду под «Рамой»?

П: Я не понимаю вопрос. Рама – это Рама.

М: Когда вы видите Раму во мне, Раму в собаке и Раму в цветке, что вы конкретно подразумеваете под Рамой? И как именно вы видите Раму? В его традиционной позе с луком через плечо и стрелами в колчане?

П: (несколько сбитый с толку) Да, думаю, что так.

М: А те покой и радость, которые вы ощущаете сидя в медитации и наслаждаясь видениями Рамы, похожи ли они на те покой и радость, которые человек ощущает, когда после длительного и утомительного путешествия под палящими лучами солнца он может отдохнуть в тени раскидистого дерева, насладиться свежим ветерком и выпить прохладной воды?

П: Нельзя сравнивать эти два состояния, поскольку одно из них физическое, а другое, я бы сказал, ментальное, или психическое.

М: В любом случае, могла бы ваша садхана дать вам возможность достичь ясного понимания своей истинной природы?

П: Какой смысл в такой дискуссии? Рама – Бог, а я лишь бедный человек, отдавший себя Раме.

М: Отдавание себя божественному – очень хорошая и эффективная