– И по делу, и нет. Пытаемся с мужем зачать ребенка, но пока как-то не выходит.

Разведя руками, я посмотрела на Лермонтова с выражением на лице «пока не пойму, что с этим делать». А Руслан нахмурился и взглянул на часы.

Он был врачом, причем весьма востребованным специалистом. И сейчас явственно показывал, что у него туго со временем.

– Тогда ты по адресу, – кивнул он. – Какие-то обследования уже проходили? К спецам обращались? Завтра сможете ко мне на прием?

Он стал сыпать теми вопросами, которые окончательно сбили меня с толку. Еще вчера я стала подозревать мужа в том, что он мог мне по-крупному врать, а сегодня мне предлагают продолжить решать наши проблемы, связанные с деторождением.

– Проходили обычные… Вадик у себя, я у себя. Мы оба здоровы. К специалистам пока не обращались, а на прием… наверно, сможем, – пробормотала я.

На это Руслан кивнул и, вынув из кармана визитку, протянул мне.

– Катюш, ты прости, что не могу с тобой дольше побыть и кофе попить. Скинь мне все ваши результаты, хорошо? А я посмотрю и завтра, если у вас получится, буду ждать у себя. А сейчас мне бежать нужно.

Я машинально кивнула в ответ, забирая визитку. Сердце мое застучало быстрее, когда в голову пришла мысль о том, что это для нас с Вадиком тот этап, пройдя через который, мы станем еще ближе. И все наши размолвки отойдут на десятый план.

Обменявшись с Русланом контактами, мы разошлись, уговорившись быть на связи.

Вечером же меня ждал сюрприз. Я ждала Басова домой с работы, когда мне позвонил Лермонтов и сообщил ту новость, что была похлеще истории с вечеринкой и враньем.

Детей мой муж не мог иметь временно, но по вполне явной причине.

О которой, конечно же, я ничего не знала.

Пару лет назад Вадим сделал вазэктомию.

Эта информация не сразу осела у меня в голове. Такое вообще трудно уложить в мыслях любому человеку, согласитесь. А уж если речь о женщине, которая очень хотела ребенка и делала все, чтобы он получился… Даже готова была рассматривать эко или малыша из детского дома… В перспективе, конечно, чего мы с Вадимом пока не обсуждали.

И тут такое…

– В каком смысле, он сделал вазэктомию? – тупо переспросила я у Руслана.

Лермонтов помолчал немного, потом ответил:

– Я так и думал, что ты не в курсе.

Разумеется, я была не в курсе!

– Считаешь, что я могла бы заговорить с тобой о том, что мы хотим с мужем ребенка, зная, что у него нет возможности вообще иметь детей? – выкрикнула я в трубку нервно.

Понимала, что Руслан здесь не при чем, но не могла сдержаться. Это все меня очень ранило. Сначала история с днем рождения и этой непонятной девушкой, а теперь еще и это…

– Ну, это ведь обратимо. Могло так получиться, что он сделал это для каких-то целей, а сейчас вы планировали вернуть все вспять, – осторожно проговорил Руслан, видимо, опасаясь нарваться на очередную порцию моего недовольства, которого не заслужил.

Он помолчал немного, пока я, прикрыв глаза, пыталась понять, что вообще мне с этим всем делать… Понятно, что скрывать я не стану и как только Басов вернется домой, мы опять сядем говорить… Но уже сейчас чувствовала, как брак мой трещит по швам, да так, что слышно, наверно, в другой галактике.

– Что мы теперь станем с этим делать? – спросил Лермонтов, и я запоздало вспомнила, что он все еще здесь, по ту сторону телефонной связи.

– Я не знаю, Руслан… У меня сейчас мир перевернулся, – ответила едва слышно. – Понимаю лишь, что дела мои плохи.

Конечно, Лермонтов не был тем человеком, которому стали бы вдруг очень важны мои переживания. Он, определенно, посочувствует, но и только. Да и не ждала я от Руслана ничего иного.