– Не понял…

– Понял, не понял, пойдем домой, да побыстрее, – предложил он, потирая ушибленное неистовым пенсионером плечо, – а то у меня складывается такое впечатление, что этот сумасшедший день никогда не кончится, – и друзья поспешно зашагали в сторону Всеволожского переулка.

Кстати говоря, во дворе пятиэтажки на улице Гарибальди, где проживал Валентин Карлович, дня три к ряду обсуждалось его ночное путешествие. Бабки вдоль и поперек обмусоливали подлых телевизионщиков, подвергших всеобщей насмешке и явному издевательству порядочного и уважаемого гражданина, не пьющего более десяти лет! Правда сказать, в рассказе Валентина Карловича бабулей больше заинтересовал факт переодевания молодых людей в девушек, нежели съёмка скрытой камерой, и впоследствии они балаболили только о проблеме, или правильнее было бы сказать о биче современной молодежи – гомосексуализме. Древние старухи то вспоминали свою молодость, когда слова гомик и комик имели одинаковое значение, то сочувствовали современным девушкам, которым приходится выбирать себе мужей среди наркоманов, гомосексуалистов, хакеров (это слово они недавно услышали по радио «Маяк») и бандитов. А одна толстая бабка в калошах, с давних пор носившая камень за пазухой по поводу женской гомосексуальности и торговли собственным телом, вдруг заявила:

– Да чево их жалеть-то? Этих сучек малолетних! Сами-то они через одну проститутки нарковманские или левзбиянки пьяньчужные, понимаешь! Вона мой внучок ужо замаилси себе невесту искать! Ужо не знает чево и делать-то. Тута в натуре в пидерасы заделаешьси, токо бы с блядями не жить!

Только Маруся, верная жена Валентина Карловича, не принимала участия в жарких дебатах, она с утра до ночи не отходила от телевизора, щелкая с одной программы на другую, в надежде увидеть не только своих любимых аферистов из сериала «Риэлтор», но и своего непьющего мужа на голубом телеэкране…

Вика с Юлькой сидели перед телевизором, по которому демонстрировался французский фильм о несчастной любви, и ели клубнику со сливками. На столике стояла бутылка с остатками белого сухого вина и два высоких бокала на тоненьких ножках.

– А, по-моему, Владилен на тебя здорово запал, – неожиданно заметила Юлька, закурив тонкую ароматную сигарету.

– Мне так не кажется, – равнодушно отвечала Вика, – просто хочет меня трахнуть – только и всего. Сексуально-спортивный интерес. У мужиков – самое обычное дело.

– Ты думаешь?

– Конечно. Кстати, откуда у него такое имя?

– Родители придумали. Сокращение от Владимира Ильича Ленина.

– А родители кто – коммуняки?

– Не знаю, но имя всё равно прикольное получилось. Звучит будто французское.

– Это точно. Не то, что у моего – Тимофей.

– Радуйся, что Пафнунтием не назвали.

В этот момент в прихожей хлопнула дверь, и на пороге комнаты появились Тимофей с Ромиком.

– Привет, девчонки, а мы при деньгах! – с ходу, разгоряченно заявил Тимофей, доставая из сумочки заветный пакет и демонстрируя его возлюбленной.

– Это-то я вижу, – холодно произнесла Вика, как-то нехорошо улыбнулась и хрустнула красивыми длинными пальцами, – вот только не знаю, как вас теперь называть – Ромаша и Тоня, что ли?

– Не обращай внимания, это камуфляж, необходимый для конспирации, – пояснил Ромик.

– А где вы взяли это тряпьё?

– Почему тряпье? – обиделся он. – Это одежда моей сестры.

– Модная она у тебя девушка, ничего не скажешь! – не удержалась язвительная Вика, после чего обернулась к Тимофею и приказала: – Отсчитай Юльке пятьсот долларов. Я у неё взаймы брала.

– Конечно! – обрадовался Тимофей и тут же попытался разорвать полиэтилен голыми руками. Когда это не получилось, он воспользовался вилкой, выудил из пакета первую попавшуюся пачку и сорвал оберточную ленту. При этом так торопился, что выронил деньги из рук, и они с легким шорохом разлетелись по всему полу…