Некоторые авторы даже называют такой вред общественно опасным, хотя и не противоправным. В. Н. Козак считает, что действия, совершенные при выполнении профессиональных обязанностей, могут иметь характер общественной опасности, хотя совершены при обстоятельстве, исключающем преступность деяния.[17] С. Ф. Милюков приводит доводы, что действия лица, нажимающего на кнопку заложенного в доме взрывного устройства, под физическим воздействием третьего лица, имеют ярко выраженную общественную опасность. Однако ввиду непреодолимой силы, действовавшей на него, и отсутствия с его стороны вины, принуждение лица к таким действиям должно признаваться в рамках крайней необходимости обстоятельством, исключающим общественную опасность[18]. К ним также относится исполнение приказа, выполнение профессиональных обязанностей при крайней необходимости.[19]

С таким утверждением нельзя согласиться. Только если государство принимает уголовно-правовую норму, в которой санкционируется причинение ущерба (вреда) в каких-то важных для общества случаях, оно признает его правомерным, а значит, не общественно опасным. В данном случае, хотя вред при совершении санкционированного деяния не может рассматриваться как общественно полезный, он не может являться общественно опасным, так как разрешен государством посредством принятия уголовного закона.

Интерес в связи с этим представляет выдвигаемая некоторыми авторами идея о большей или меньшей степени полезности отдельных обстоятельств как в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния, так и в отдельно взятом обстоятельстве. Например, необходимая оборона или задержание преступника всегда общественно полезны, если не нарушены условия их реализации. В меньшей мере это можно сказать о состоянии крайней необходимости, так как в этом случае причиняется вред невиновным гражданам или государству, и следовательно, общественная полезность резко снижается. Вряд ли можно считать общественно полезными действия, причинившие вред, совершенные под физическим или психическим принуждением. Но такие действия исключают их преступность, если имели место условия, вынудившие к таким поступкам, и являются правомерными. При обоснованном риске действия могут быть признаны общественно полезными, если достигнут предполагаемый общественно полезный результат. Но если он не достигнут, то риск тем не менее признается, хотя и не общественно полезным, но правомерным, при соблюдении правил задуманного эксперимента, несмотря на причиненный во время действий ущерб (вред).

Можно также говорить об общественной полезности самого обстоятельства, исключающего преступность деяния, которая может иметь различную степень. Например, осуществление необходимой обороны с причинением минимального вреда посягающему, несмотря на разрешаемый законом больший размер вреда, или задержание лица, совершившего преступление, если задерживаемому причинен меньший в сравнении с дозволенным вред здоровью, имеют большую степень полезности, чем если бы был причинен больший вред в рамках правомерной необходимой обороны или правомерного причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. Исполнение профессиональных обязанностей врачом-хирургом, в процессе операции при крайней необходимости ампутировавшим больному в связи с гангреной обе нижние конечности, будет менее полезным действием, чем проведение операции, позволившей избежать ампутации хотя бы одной ноги.

В связи со сказанным мы полагаем, что государство, давая законодательную оценку правомерности действий лиц, причинивших вред при обстоятельстве, исключающем преступность деяния, одновременно могло бы установить специальные поощрительные нормы, которые бы учитывали поведение: 1) оборонявшегося от посягательства, 2) задерживавшего лицо, совершившее преступление, 3) проводившего хирургическую операцию и т. д., если бы вред был причинен меньший, чем допустим при данных обстоятельствах. Поэтому мы поддерживаем предложения Ю. В. Голика о применении метода поощрения для стимулировании лиц, совершивших свои действия при обстоятельствах, исключающих преступность деяния