Когда их глаза встретились, выражение лица Брута было нечитаемым, маска стоицизма, которая не выдавала ни намека на суматоху, которая, несомненно, бушевала внутри него. Тем не менее, когда аплодисменты сената стихли, Брут поднялся на ноги, и его голос раздался по всему залу.

– Цезарь, – сказал он холодным и размеренным тоном, – я стою перед тобой сегодня не как друг, а как сослужитель Рима. Мы оба принесли жертвы на благо нашего города, и мы оба заплатили высокую цену за наши действия. Но прошлое осталось позади, и мы должны смотреть в будущее, в вызовы, которые ждут нас впереди».

Цезарь смотрел на Брута со смесью любопытства и осторожности, не будучи уверенным в намерениях своего бывшего друга. «И что ты хочешь, чтобы мы сделали, Брут? Как бы вы предложили нам противостоять вызовам будущего?»

Брут на мгновение заколебался, затем ответил: «Я хотел бы, чтобы мы отложили в сторону наши разногласия, Цезарь, и работали вместе на благо Рима. Наш город разделен, его жители раздираемы раздорами и раздорами. Мы должны найти способ залечить раны прошлого и проложить новый путь, путь единства и процветания».

Цезарь обдумывал слова Брута, его инстинкты предупреждали его о потенциальной опасности принятия предложения своего бывшего друга. Но он также знал, что Рим нуждается в исцелении, и что он не может сделать это в одиночку. С тяжелым сердцем он протянул руку Бруту, жест примирения и доверия.

– Очень хорошо, Брут, – сказал он твердым и решительным голосом. «Давайте оставим прошлое позади и будем работать вместе на благо Рима. Но знайте: я не потерплю предательства и без колебаний буду защищать себя и свой город от любого, кто попытается причинить нам вред».

Брут сжал руку Цезаря, выражение его лица было непостижимым. «Я понимаю, Цезарь, и даю тебе слово, что останусь верным Риму и тебе. Вместе мы столкнемся с испытаниями, которые нас ждут, и преодолеем их».

Когда сенат снова разразился аплодисментами, Цезарь не мог избавиться от дурного предчувствия, которое цеплялось за него, как тень. Он знал, что предстоящий путь будет полон опасностей и интриг и что узы дружбы и верности будут испытаны как никогда раньше.

В последующие дни Цезарь неустанно работал над тем, чтобы принести стабильность и порядок в Рим, проведя ряд радикальных реформ, направленных на улучшение жизни жителей города. Он руководил строительством новых дорог и акведуков, созданием публичной библиотеки и реорганизацией римского календаря.

На протяжении всего этого Брут оставался рядом с Цезарем, предлагая советы и поддержку, и, казалось, был привержен их новообретенному союзу. И все же Цезарь не мог избавиться от мучительного чувства беспокойства, которое преследовало его, чувства, что семена предательства уже посеяны и что призрак мартовских ид маячит все ближе.

По мере приближения рокового дня мысли Цезаря снова обратились к пророчеству слепого прорицателя, и он начал сомневаться, сможет ли он действительно избежать руки судьбы. Приведут ли мартовские иды к его падению, как предсказывала старуха, или он окажется хозяином своей судьбы?

С каждым днем напряжение в Риме становилось ощутимым, поскольку шепот заговора и интриг заполнял улицы и переулки города. Всегда бдительный Цезарь стремился раскрыть любые заговоры против него, полагаясь на верность и мастерство своих ближайших союзников, включая Луция и даже самого Брута.

Когда наступили мартовские иды, Цезарь проснулся с чувством трепета, его сны были наполнены видениями тьмы и предательства. Он оделся в свое лучшее пурпурное одеяние, украшенное золотыми лавровыми листьями, и приготовился встретить все, что может принести день.