Сейчас же, увы, я вынуждена скрывать от него тот факт, что он является отцом моего ребёнка.

Сынишка часто спрашивает об отце. Пока он ещё совсем малыш, я говорю ему, что наш папочка находится в разъездах. Он же у нас великий спортсмен. Доходило до того, что я даже отправляла ему открытки от имени отца, хоть и читать мы пока ещё не научились.

Наверное, в глубине души я всё ещё на что-то надеюсь…

Мы с сыном часто играем в игру: «Угадай, кто?». Он перечисляет мне свои предположения о том, кем может быть его отец. Пока у него имеется запас энтузиазма, но что будет дальше, когда он начнёт понимать?

Что будет, когда он узнает, как родная мать обманывала его на протяжении всей своей жизни?

Я боюсь даже представить. Скорее всего, я признаюсь ему во всём. Это будет ещё очень нескоро, но в мыслях я уже готовлюсь к этому серьёзному разговору.

Мой малыш и сам, возможно, всё поймёт, ведь он так похож на Тиму. Думаю, когда он вырастет, то будет точной его копией. Особенно во взгляде.

Когда ему что-то не нравится, то в этих бездонных синих глазах я узнаю Тимошу.

«Это же вылитый Дим-Тим, только его уменьшенная копия!» – так говорил мой брат, когда я отправила ему фотку сына в хоккейном обмундировании.

Когда я наконец добралась до дома, то сразу же принялась звонить сыну.

– Ну как ты там, родной мой? Мамочка по тебе безумно соскучилась.

– Мам, представь, я забил дедуле шайбу! – восторгался он в трубку.

– Правда? Да ты виртуоз. Как тебе удалось обыграть его? Ума не приложу!

В трубку мне послышался радостный смех родителей.

– Может скоро я стану самым лучшим хоккеистом?

– Безусловно! Самым лучшим и самым успешным!

– Как мой папа? – неожиданно спросил он.

– Эм… не знаю, возможно, даже лучше… – сказала первое, что пришло в голову.

– Дедуля сегодня сказал, что яблоко от яблони недалеко падает. Я спросил у бабушки что это значит, а когда она ответила, то понял, что мой папа хоккеист. Когда мы вернёмся домой, то поиграем в «Угадай, кто?».

Вот же дедуля-балабол.

– Какой ты у меня смышлёный, сынок. У тебя уже есть предположения?

– Угу.

– И что же там у тебя?

Я присела на диван, скрестила пальцы и зажмурилась на всякий случай.

– Может быть это Кирилл Ярцев? Ну или Тимофей Димуров. Это мои любимые хоккеисты. Хочу, чтобы они были моими папами. Ну что, я угадал? – пискляво спросил он, я взволнованно ахнула.

Господи, и как ему только это удаётся? Но при чём здесь Кирилл?

– Почти, сынок, – заплакала я, что даже вынуждена была закрыть микрофон ладонью.

– Вау! – он так обрадовался, что, казалось, даже выронил свой телефон из рук. – Приезжай поскорей! Я хочу, чтобы ты приехала с папами.

– Я приеду за тобой завтра, но ты к этому времени уже будешь спать.

– Хорошо, только без пап не приезжай. Я люблю тебя, мам.

– И мама тебя тоже очень сильно любит. До завтра, родной.

Ну что мне говорить ему?

У меня уже нет сил скрывать правду от своего ребёнка, но я со своей ложью зашла уже слишком далеко. Я ведь даже не могу предугадать его реакцию, когда он узнает о том, что его папочка и знать не знает о существовании сына, и тем более он никогда не станет ему таким отцом, каким должен быть. Наверное, это самое ужасное – иметь отца, которым, казалось бы, гордишься, но который даже и не догадывается, что у него есть такое чудо.

Тима, что же мы с тобой натворили…

Сидя у окна в своей комнате, я рыдала горькими слезами. Что-то всё размышляла, анализировала случившееся, любуясь тем прекрасным городом, в котором нам суждено было встретиться вновь.

Но рой мыслей мгновенно рассеялся, как только раздался телефонный звонок.