Ну, Снегурочка просто, мелькнуло у Дуси в голове. Да, хороша подружка у Лешки. Сбегает с Волковым! А Лешка, как ни в чем ни бывало, улыбался и протягивал сумочку-мешочек своей подружке. Волков рявкнул на девушку, что если она с ним – то чтобы быстро, что Дед уже психует, что и так он целый день потерял. Хлопнула дверь, и осталась Дуся наконец одна, со своими сыновьями, на родной и привычной кухне. На столе горой пирожки, под салфеткой пирог, две салатницы с какими-то салатами, и тарелочки с немыслимой вкуснотищей. А над всем – ваза на ножке с мандаринами. Новый Год, как-никак. И вдруг сердце у Дуси ухнуло гулко-гулко, и упало куда-то… Ноги тяжелые, не идут… Мысль, странная, дикая, невозможная – как догадка и озарение накатила.

– 3-

В одних тапках выскочила Дуся во двор, на снег, в призрачных сумерках хотела догнать и спросить – но о чем спросить? – своих гостей. Уголком глаза успела схватить – сани на снегу, Волков в таком теперь уместном тулупе, и посерьезневшая и побледневшая Галочка рядом.

– Скорее, скорее, Дед уже недоволен, опаздываем, и так с этим подарком сколько провозились. Но хоть ладно, нашли, шесть лет искали, но нашли, вручили – ворчал Волков, помогая Галочке сесть в сани. И – все, нет их, растворились в сумерках, на пустынной улице. Вроде бы сани вещь вполне возможная в такой день. Вон сколько фирм с поздравительными услугами развелось – не только сани, а живого медведя притащат… Или волка… Но Дуся знала – это другие сани.

Нет санок, укатили. Пусто и тихо на улице. Только окошки домов светятся подмигиванием гирлянд и экранами телевизоров. Праздник. Вернулась в дом Дуся тихая и серьезная.

– Ребят, вы где такую подружку нашли?

– А, мусь, на дороге голосовала, просила подвезти, она к деду автостопом добиралась. Потом Лешка уговорил к нам на чай. А она сказала, что за нами – хоть на Северный Полюс, пока ехали – вот как-то все шутили и шутили, до самого дома дошутились – похохатывая, басил Мишка.

– А что, хозяйственная девица, и расторопная. Зря, наверное, отпустили.. – жевал пирожки Лешка.

– Ребята, это снегурочка была. А с ней этот, Волков, – он.. Дуся запнулась – не было слов объяснить то, что понимала и чувствовала, но сказать это, произнести вслух – было невозможно, немыслимо, недопустимо!

Сыновья смотрели на нее с сочувствием – тронулась мать умом, точно! Лешка так и остался с пирогом в зубах. Потом оба, одновременно, как всю жизнь это делали, обняли мать с двух сторон. Мишка говорил, а Лешка только угукал в знак согласия.

– Мать, сколько говорили мы тебе – отдыхать надо! Доработалась до снегурочек. Все, конец. Путевка у нас в Карловы Вары на Новогодние каникулы, так что собирайся. Мы тебе и Дед Мороз, и Снегурочка, и Серый Волк. После «серого волка» сын ошарашено замолчал. Шарики крутились у него в голове с такой скоростью, что было слышно на всю кухню.

Наступал Новый год. И Дуся встречала его в самой лучшей на свете компании.

Избыток свободы, будь то в государстве или личности, ведет только к избытку рабства.

Платон

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Я – дрянь. Я лицемерю наедине с собой. Лицемерю на скамейке сквера, где пытаюсь спать. Я лгу, бесконечно лгу даже себе. Слезы жалости выжигают глаза и застывают на щеках. Какая жалость? Теперь-то к чему фарисействовать? Я хлопнул дверью потому, что мне надоело. Надоело слушать, что я есть. А я и правда есть именно Это. Да, я не хочу, как говорит Она, «работать» и «нормально жить». Я хочу потягивать пиво, сидеть в облаке сиреневого дыма и бряцать по клаве, выбивая из старушки искрящиеся, живые, настоящие слова.