– Здесь за работу и премиальные за то, что эту работу ты выполнил хорошо. Даже отлично.

Макс удивлённо посмотрел на подругу. Так жёстоко Машка никогда не шутила. Что-то было не так.

– У тебя неприятности, Маш? – спросил он.

– У меня всё замечательно, – ответила Альбина. – Только не называй меня Машей. Я Альбина. Я забыла имя, которое мне дали родители.

– Хорошо. – Макс чуть не добавил: «Маша».

– Иди…

Уже в дверях он спросил снова:

– У тебя неприятности, – даже не спросил, сказал утвердительно.

– Да с чего ты взял? У меня всё за-ме-ча-тель-но! – и она вытолкнула его из квартиры.

Макс составил свой маршрут в Интернет-кафе, ожидая рейса в Артём. По расчётам, в Собачках он должен оказаться завтрак вечеру, точнее, не в Собачках, а в самом близком от Собачек населённом пункте. Название «Собачки» на карте присутствовало, но статус Собачек был не определён – ни город, ни село, ни деревня – непонятно, что. В графе «население» стоял прочерк. И в этих загадочных Собачках, не имеющих статуса и даже населения, функционировал филиал всемирно известного университета.

Интересно… Бугаев. Москаленко. Филиал степного университета. Вошкулат. Собачки… Бюро. Симпозиум уфологов.

Более чем интересно. Угнетало Макса лишь то, что он не понимал, что или кого он ищет…

Уснул Макс не сразу, думал не о предстоящем задании – не давали покоя мысли о странном поведении Альбины.

«У Машки явно какие-то проблемы, – думал он. – Либо с бизнесом, либо со здоровьем, либо с чем-то ещё. А может, не проблемы, может, что-то… Вернусь, нужно разобраться…»

До Пологих Сопок из самого восточного аэропорта страны Макс доехал на рейсовом автобусе не вечером, как рассчитывал, а почти ночью. Автобус дважды ломался в пути и один раз застрял в размытой дождями колее. Едва выбрались, объединив усилия всех шести пассажиров, трое из которых были женщины. В начале июля на Дальнем Востоке засухи не бывает.

Пологие Сопки, населённый пункт, лежащий на маршруте, конечной точкой которого являлись пресловутые Собачки, был погружён в темноту, разжиженную светом редких уличных фонарей, и тишину, неразжиженную ничем. Искать гостиницу Макс не стал, подозревая, что таковой здесь не имеется – приезжие, по всей вероятности, сюда наведывались редко. Сдвинув два ряда пластиковых кресел, связанных в обойму и положив под голову кейс, он уснул крепким молодецким сном.

Утро было хмурым, но без дождя.

Макс вышел из здания автовокзала, массируя бока, которые отлежал на жёстком импровизированном диване, и одновременно разминая шею. На деревянной брусчатой лавочке с изогнутой спинкой (такую лавочку можно теперь встретить, пожалуй, только в Пологих Сопках) сидел седовласый старичок с окладистой бородой. Одет он был весьма примечательно. На нём были серые потёртые кожаные брюки, порванные на бёдрах и застроченные в местах разрывов чёрными, как антрацит, нитками. Поверх сиреневой рубашки, застёгнутой на все пуговки, накинут модельный пиджак, не самого дешёвого пошива, к тому же находящийся практически в идеальном состоянии. Светло-коричневый, в тонкую белую полоску, он сидел бы безукоризненно, будь у старика плечи шире, а руки – длиннее. На голых ступнях дедушки красовались жёлтые сандалии, а на голове – бейсболка цвета хаки.

– Доброе утро, – дружелюбно улыбнувшись, поздоровался Макс.

Дед сначала посмотрел на солнце, бледным пятном просвечивающее через марево неразрывной пелены серых облаков, потом перевёл взгляд на улыбающегося незнакомца, и загадочно ответил:

– День тоже будет неплохой.

Макс закурил. Вообще-то он редко курил натощак.