Но, впрочем, нашлись персоны, которые не позволил внезапности стихий нарушить их привычный распорядок и сорвать намеченные заранее свершения. Одним из таких, конечно же, был, со свойственным ему упрямством, Арсений: накинув плотный плащ и окутав десяток дюймов пространства вокруг себя простецким заклинанием «зонтик», он, ползая в лесу на четвереньках, собирал столь необходимые ему нынче травы.

Узнав о прибытии лучшего алхимика в уезд, местное дворянство не преминуло возможностью заказать себе очень желанные, а потому дорогие, эликсиры: укрепляющие память настойки, возвращающие потенцию или позволяющие полдня выглядеть моложе на тридцать лет растворы – самые ходовые зелья среди привилегированного сословия, которое избалованное жизнью не привыкло ждать. Поэтому юному алхимику приходилось на всех окрестных опушках и зарослях кустарников выискивать необходимые ему: жёлто-бутонные травянистые пучки арнебии, легко скрывающиеся среди зарослей одуванчиков; бутень, чьи высокие разросшиеся стебли с широкими листами и мелкими как бисер белыми покрывающими макушку цветами легко могли затеряться в прочих кустах; чешуйчато-лиственные плауны, ползучий мягкий стебель которых мастерски окапывался в опавшей листве.

Громоздкую сумку, сделанную специально для алхимиков, позволяющую переносить не только травы, но и банки с растворами, не боясь их разбить даже при падении, Арсений оставил на пне. Единственный её ремень сильно давил на плечо под тяжестью груза и она мешала двигаться: цеплялась за кусты и волоклась по траве, когда он приседал.

Арсений бережно срезал травы заклинанием бритвы (тонкий плотно сжатый воздух создавал подобие лезвия сотканного из ветра) наколдованным вокруг его указательного пальца правой руки. И столь же бережно (можно даже сказать нежно) складывал растения рядышком; мурлыча под нос какую-то старую мелодию, которую он даже не мог вспомнить, где услышал.

Дождь громогласно господствовал над миром, всё явней демонстрируя собственное превосходство, заглушая тем самым прочие звуки издаваемые кем бы то ни было. Именно поэтому молодой алхимик, так увлечённый сбором ингредиентов, не услышал, как к нему подкрадывается абсолютно бесшёрстное хищное существо, превосходящее габаритами даже самую крупную собаку раза в два или даже три.

Оно не рычало – оно никогда и не умело рычать. Его лапы, в которых проглядывались отголоски человеческих рук и ног, были лишены когтей: там, на том, что когда-то являлось пальцами, находились острые наросты, но это скорее были очень длинные и плотные ногти, чем острые и цепкие когти. Вытянутая розоватая «крокодилья» пасть устрашающе уродовалась шестью парами клыков (тремя сверху и тремя снизу). Над пастью располагались две пары глаз: одни были хищные – имели продольный зрачок, как у кошек и находились на середине лица; вторые размещались значительно ближе к ушам, (на месте человеческих висков) – в них плавали из стороны в сторону продольные зрачки, как у коз и многих других травоядных существ.

Противоестественное порождение тёмной магии медленно переставляло одну конечность за другой, наступая на траву, словно на хрупкое стекло. Бесхвостое лысое существо с мерзко выпирающим из-под серо-розовой кожи позвоночником кралось к жертве, предвкушая экстаз, получаемый всякий раз, когда человеческая кровь оказывалась у него на устах и языке. Оно уже прижалось к земле, готовясь к прыжку, напрягая твёрдые и выточенные мускулы тела. Но собирающий траву человек уже был научен; на него уже нападали сзади существа в лесу и он, совсем недавно, завёл привычку ставить вокруг себя предупреждающие ловушки. Несколько из них уже послали в его мозг ментальный сигнал, предупреждающий об опасности. И юноша лишь делал вид, что собирал травы, а на самом деле он подготавливал сильное заклинание.