Катя набирала номер и смотрела во время разговора через поля и реки на две родные красные городские высотки на горе, где в этот момент находился папа с телефонной трубкой в руке. Получался своего рода видео-звонок. А вот бабушкиного дома видно не было, потому что жила она в типовой красной хрущёвке в пять этажей в центре города. Но однажды Катя с мамой, придя позвонить, обнаружили вместо телефонного аппарата только два металлических провода, торчащих из стены правления, словно щупальца осьминога, и металлический козырёк, спасавший звонивших от дождя. Сам аппарат бесследно исчез.

Смекалистый папа нашёл выход из ситуации и в следующий свой приезд привёз из города белую телефонную трубку с проводом, которая когда-то висела в городской квартире на стене в прихожей (кнопки располагались прямо на трубке) и использовалась как параллельный аппарат к основному телефону. Папа научил маму подключать трубку к дачным проводам, соединяя оголённые концы, и Катина семья стала практически единственным счастливым пользователем телефонной сети в местных садоводческих товариществах. Кроме них связаться с городом могли, наверно, только председатели правлений. И всё это благодаря Катиному папе, который был на все руки мастер и отлично разбирался в любой технике: от карманного фонарика до телевизора и компьютера. Он сам мастерил дочке электронные игрушки. Например, радио-няню, которая имитирует удары сердца и убаюкивает тем самым ребёнка. Музыкальный ящик для письменного стола. Папа вставил в него микросхему из музыкальных наручных часов, и теперь при каждом выдвигании ящика начинала играть разная мелодия. В обычный советский радиоприёмник, принимавший только радиостанцию «Маяк», он вставил маленькие электронные часы с красными циферками, а телефон с круглым диском превратил в середине 80-х в кнопочный, да ещё и с памятью на восемь номеров. К цветному телевизору «Фотон» папа смастерил настоящий пульт дистанционного управления с металлическими кнопками. Одним словом, глава семейства творил настоящие чудеса и невольно стал виновником ещё одного чуда, сам того не ведая.

Однажды вечером Катя с мамой как всегда отправились звонить папе и обнаружили у стены будки правления маленького котенка-рахитика. Взгляд его молил о помощи. Бедный малыш даже на кота не был похож – скелетик, обтянутый кожей. Черно-белая шубка запылилась, в желтых больных глазках слезы. На вид которебенку месяца три. Оставить его умирать было просто невозможно. Малыш был на последней стадии истощения, на улице он точно не выжил бы. Катя схватила котенка на руки, спрятала под кофту – домой они возвращались уже втроём. Мама всю дорогу причитала, что мама Жана не примет новичка (с её-то суровым нравом), а папа будет ругаться (две кошки в доме не дело). Катя умоляла оставить котика хотя бы ненадолго: откормить, подлечить, а потом кому-нибудь пристроить (так Катя заговаривала маме зубы – на деле она рассчитывала, что хвостатого удастся оставить). Папе про найденыша решили пока не говорить, а дальше будь что будет.

Дома котика накормили Жанкиным студнем, напоили кефиром. Жана как раз была в загуле, и новичок чувствовал себя в дачном домике вполне комфортно, но все равно не забывал, что он в гостях. После сытного ужина сразу согласился лечь в приготовленной для него обувной коробочке с красной шерстяной подстилочкой, где и задремал. Катя ушла в спальню счастливая-пресчастливая, спала крепко-крепко и не ведала, что ночью с котиком чуть не приключилась беда. Из-за того, что бедняжка долгое время не ел, его маленький желудочек, по всей видимости, не принимал пищу. Малыша после плотного ужина всю ночь тошнило, животик раздулся. Его трясло, и Катина мама всю ночь просидела с котейкой на руках. Тихонечко плакала, массировала ему животик, гладила, успокаивала. Наутро ребенку стало лучше. А кормили его после этого аккуратно, маленькими порциями, жидкой пищей, как новорожденного человеческого ребенка. Кате только через пару дней, когда черныш более-менее пришел в норму, сообщили, что малыш в ту первую ночь чуть не отправился на Радугу.