Убираю её руку и подношу к губам, целуя каждый пальчик.

– Сонь, ты не ответила.

– А надо? – удивляется.

– Я замуж тебя позвал.

– И что? Я там уже была, – ухмыляется. – Ничего интересного, между прочим.

– Я изменился.

– Не верю, – качает головой. – Бабники никогда не меняются, разве только, когда уже на полшестого.

Опускает взгляд вниз, концентрируясь на ширинке моих брюк. Хмурится.

– Что уже?

– Не понял.

– Уже на полшестого? 

Закатываю глаза. Обнимаю крепче, чем надо.

– Дура ты, Мартынова. Там всё нормально. Ночью проверишь.

– Разве только для здоровья, – бубнит под нос, а затем: – Орлов, ну почему ты такой гад?

– В смысле?

– Почему все наши с тобой встречи заканчиваются в постели?

– Тебе же нравится, – улыбаюсь.

– Нравится, но я правду сказала. Замуж хочу, а ты всё портишь, как всегда!

4. Глава 4 - Доброе утро, Мартышечка

Распахнув глаза, щурюсь от палящего в окно солнца. Голова болит – просто ужас, гудит, как старая стиральная машинка моей бабушки. Прикладываю ладонь ко лбу, вспоминая вчерашний вечер. Кафе, подруги, танцы и… Орлов!

– Твою ж дивизию, – бубню под нос, ища взглядом свой мобильник. – Хоть бы ему не звонила. Пожалуйста, пожалуйста, боженька…

Схватив с тумбочки телефон, пялюсь в экран и облегчённо вздыхаю, увидев только один исходящий вызов, длительностью десять секунд.

– Десять секунд! Подумаешь… Что я там могла сказать, п-ф-ф, – откидываю в сторону простыню и прихожу в шок. – А чего это я голая?

Мой мозг не успевает сгенерировать ответ, как в дверном проеме спальни появляется мужской силуэт.

– Мамочка! – вскрикиваю, прячась с головой под простыню.

– Доброе утро, – отвечает голос Орлова?

Зажмурившись, я делаю глубокий вдох и прислушиваюсь к стуку собственного сердца, а оно не стучит – гудит, как самовар у деда Коли в деревне! 

Я совсем с ума сошла? Нет? Точно-точно?

– Доброе утро, солнышко, – ласково говорит видение голосом бывшего. 

Я не реагирую. Ещё я с видениями не беседовала.

– Сонь, выползай! Трусиха.

Под простыню забирается чужая рука и, мамочка дорогая!

– Щекотно, – произношу, то ли всхлипывая, то ли хрюкая. – Всё. Всё. Выползаю!

Аккуратно отодвигаю в сторону простыню, открываю правый глаз и фокусируюсь на белоснежной улыбке бывшего. Твою ж дивизию, Орлов, это действительно ты, а не какое-то там похмелье, хотя… Пусть всё же будет Орлов!

– Доброе утро, мартышечка, – ласково произносит и тянется кончиком носа к моей щеке.

– Эй, полегче, Кирюш, – упираюсь ладонью в мужскую грудь. 

– Ну что не так, а?

– Да как тебе сказать… э-э-э, – чешу затылок, делая вид, что думаю. – Ты опять в моей постели.

– Угу.

– Второй раз за этот месяц.

– Можно было бы и чаще меня приглашать, – его наглая лапа забирается под простыню и…

– Руки! Убрал!

Орлов печально вздыхает и оставляет в покое мое бедро.

– Сонь, я кофе приготовил, яичницу пожарил и сделал салат.

– Ничего себе! Ты и кухня?!

– Представь себе. Я старался, между прочим. Сейчас, – вскакивает с постели, – никуда не уходи.

– Да блин… Куда мне идти? Я же у себя дома вообще-то, – кричу вдогонку, а через минуту наблюдаю весьма забавную картину.

Кирилл Витальевич, обнаженный по пояс, несёт в руках пластиковый поднос. Не верится. Я тру глаза, моргаю, но Витальевич не исчезает. Более того, он приближается с каждой секундной, и я невольно сглатываю слюну. Боже, какой мужчина, какие плечи, какой торс! И я, вроде, знаю, что лучше не пялиться так открыто, но нет! Не смотреть на Орлова не получается от слова совсем. Да и как тут не глазеть, когда перед твоим лицом ходит туда-сюда девяносто килограмм настоящих мышц.

– Прошу, – он ставит пластиковый поднос на тумбочку, берет чашку с дымящимся кофе и передаёт мне. – Один сахар, без молока.