– Что здесь произошло? – попытался выяснить, как только мы остались одни.

Солдатик таксой побежал вперед, огибая препятствия, призывал следовать за ним. Подошли к бронзовому барельефу с мудрёным орнаментом, огромному, как «Брак в Кане Галилейской», картина такая. Провожатый встал на задние лапки, неистово забарабанил.

– Прямо, как я в Бастилии. Ну-ка подвинься, – древко простучало искусство, за металлом чуялась пустота. – Видишь, закрыто. Приём товара или обед.

Разгневанный малец не унимался, царапал металл, бегал вверх-вниз, рвался внутрь.

– Пойдём, – я погладил панцирь, – хм, хватит на сегодня… Мне жаль твоих родственников.

Ещё один день замерцал сумерками. Рыцарь овального стола занял вакансию Доктора, заполнив картинками вакуум из былого счастья. Находчивый жук умудрялся толковать свои мысли с высокой точностью, был сурдопереводчиком и дирижёром. Общение давалось не легко, но оно нравилось, оживляло, успокаивало. Даже к такому уродцу исчезла неприязнь. У остывшего камина грелись ночь, прижавшись спина к спине. Потрясающе, он был теплокровным! Сворачивался у ног и глядел, подняв грустные глаза, как мой бульдог Кардинал. Приятней вспоминать старых друзей не в одиночестве. Душа согревалась: таракан обзавёлся именем. Пока он посапывал рядом, я мог не бояться нежданных гостей и немного отдохнуть. Из головы не выходило растерзанное войско: кроме нового друга, в живых никого не осталось. Большая часть исчезла, следы вели к барельефу и там обрывались. Очевидно, это очередная дверь. Что за ней? Кардинал видел, но не мог объяснить; большие зрачки говорили – там что-то страшное. Ему здорово досталось, хотя повезло больше, чем товарищам. Не понимал, как он так быстро восстановился. Моя собственная рука, пострадавшая от рапир во вчерашней драке, заживала медленней. Подумав о ране, обратил внимание: боль ушла, шрамы затянулись. Что это – чудо или ещё один выстрел в перегруженный мозг? На выстрел спустился лекарь. Волны белой туники подняли ветер у изголовья, разворошив дремоту внезапной свежестью.

– Сегодня вы совершили большой прыжок, мастер Грэм! Он поможет открыть новые возможности. Будьте осторожны, возможности бывают лживыми, как и многое в Домнундии.

– Так называется это место?

– Так вы назвали этот мир, который хранит прошлое и тянет к себе, стоит вам родиться за границами Бездны.

– О каких границах ты говоришь, какой Бездны?

– Трудно объяснить, – Корвус дрожал. – Нас принесли в жертву неизвестно какому богу и по каким правилам, разбросали по разным мирам. Это сделал друид со своими слугами. Ты выследил, где прячутся наши убийцы, назвал тот мир именем богини-демона, которая в нём правит.

– Но, как я сюда попал?! Как отсюда выбраться?!

– Как нам выбраться, Ренатус, – подчеркнул Корвус, – она тоже надеется на тебя.

– Кто? О ком ты говоришь?

– О нееееей! Которой ты клялся отдать все свои жизни, но вытащить из Бездны! – лекарь кричал громче горна, до боли в ушах. – Кстати, поздравляю, у вас новый друг. Вам повезло. Обычно, от их жертв не остаётся даже воспоминаний. Их называют псами Домнундии. Здесь с ними никто не общается, потому что их не слышат. Но, если подружиться, то преданней существа не найти ни вверху, ни внизу, ни за границами Бездны. Берегите егоооо! – снова закричал он, вылетая в разбитый витраж.

Сонные веки задребезжали. Демонические звуки, исходящие от жёсткого предмета в ухе, взрывали мозг. Зверодревы и армицефалы мстили за потревоженный сон, в рычании кружилась вселенная, а в ней кувыркался Доктор, каркая: «Просыпайтесь, мастер Грэм! На нас напали!».