До отправления поезда оставалось минут пять, этого недостаточно, чтобы сбегать в вокзальный буфет за водой для спасения от изжоги в пути. К счастью, проводник любезно сказал мне, что в поезде тоже есть буфет, который находится через три вагона от нашего мягкого спального вагона.

Мы заняли все четыре полки второго от входа купе, и те немногие вещи, которые были с нами, удобно поместились в ящиках под нижними полками. Поезд тронулся, и панорамы Киева стали мелькать за окном, формируя перед глазами типичный летний европейский ландшафт. Проскользнули мимо знаменитого здания ЗАГСа, прозванного в народе бермудским треугольником, и пары новеньких киевских небоскрёбов. Потом какие-то хозяйственные строения – и начались сосновые леса.

Я опустил стол, сел у окна, всматриваясь через грязно-мутное стекло в мелькающие пейзажи и догоняющее нас солнце. Как и мы, оно медленно катилось на запад.

На первой же остановке я решил сходить в вагон с буфетом.

– Где первая остановка? – спросил я проводника.

– В Фастове. Поезд стоит там две минуты, а затем через два часа будет Винница, там стоим дольше, – ответил проводник достаточно любезно и доброжелательно.

На остановке в Фастове я прошёл по перрону до вагона с буфетом, поднялся в него и занял небольшую очередь. Несмотря на вечер, было жарко. Пассажиры покупали напитки и нехитрую еду. Я огляделся и даже не удивился, увидев одного из тех мужчин, которых приметил на перроне вокзала в Киеве. Он играл в карты с кем-то за столиком. Второй мужчина стоял за другим столиком чуть в стороне от коллеги, лениво попивая пиво и старательно делая вид, что он совершенно не знает первого. Первый же – меня-то не обмануть в таких делах – активно «прогонял майдан»^>1. «Пижон»^>2 – мужчина средних лет, явно командированный и жаждущий приключений, то бледнел, то краснел, и по всему видно было, что он наконец-то понял, с кем связался. Теперь всё встало на свои места: два «тюльпана»^>3 были картёжными шулерами и такой «натюрморт»^>4 я встречал в прошлом многократно.

А ещё я заметил, как первый шулер резко бросил на липкий столик буфета одну за другой три карты – тройка червовая, семёрка бубновая и… дама пик.

Взяв воду, я отправился в обратный путь уже через вагоны, так как поезд тронулся и, весело стуча колёсами, понёсся по шпалам дальше.

Я всё вспомнил! Я же тоже был картёжником. А может, им и остался? Хотя вряд ли. На самом деле всё в жизни и сложнее, и непонятней.

В купе было весело. Дети и жена играли в какую-то игру на доске, и им всем было хорошо. Они, доставая прямо из банки, ели испанские оливки, которые мы взяли в дорогу, и периодически заливались беспечным смехом.

– Почему у нас в Лондоне нет таких вкусных оливок? – спросила одна дочка.

– Не только в Лондоне, но и во многих странах таких оливок нет, – добавила вторая.

– А вот в Турции я ел оливки не хуже, а может, и лучше испанских, – вмешался я и добавил: – Вся наша семья принадлежит к меньшей части населения этой планеты, большинство всё-таки совершенно не ест оливок.

– Твои серьёзные обобщения и философские рассуждения мог бы оставить дома, – добродушно вмешалась жена. – Посмотри вокруг, расслабься, наслаждайся видами в окне, получай маленькие, но настоящие удовольствия от жизни.

В таких ситуациях я всегда пользуюсь удобным случаем возразить.

– А что значит получать настоящие удовольствия от жизни? Все согласятся, что для разных людей это означает разное, хотя все люди, без исключения, получают удовольствие от общения с близкими людьми.

– Как только я заработаю достаточно на минимальную пенсию, то уеду в горную деревню наслаждаться жизнью, а пока только живу предвкушением этих наслаждений, – сказал сын в промежутке между двумя съеденными оливками.