– Ничего страшного с вашей мамой не случилось. Заботиться надо лучше, – проворчала медсестра. – Человек в возрасте, небось, всю войну прошла… – женщина кинула на меня внимательный взгляд, мне только и оставалось, молча смотреть на собеседницу. Врать о таком я не хотел и не мог, а воевала или нет Мария Фёдоровна, я не знал.

– Ох, молодость, молодость, – покачала головой медсестра. – Все бежите куда-то, несётесь, боитесь не успеть, а про родных забываете. Когда вспомнишь, поздно будет, мамы уже нет. Отец-то жив? – внезапно полюбопытствовала собеседница.

Я кивнул: раз Марию Фёдоровну записали ко мне в матери, отчего бы не признать Митрича отцом? Тем более, никто проверять не будет. Кинул осторожный взгляд в сторону Беспаловой, но жена дяди Васи, видимо, никак не соотнесла моё появление в палате с тем, как медсестра надрывалась в коридоре, выкрикивая её фамилию.

Вот и славно. Сейчас избавлюсь от медработницы, подойду и всё тихонько объясню. Надеюсь, женщина окажется в адекватном состоянии и сумеет понять, в какую авантюру меня нечаянно втравили вместе с Митричем и прочими односельчанами.

– Девушка, вас как зовут? – поинтересовался я.

Первое правило по жизни: хочешь нормального общения, вразумительных ответов, спроси у собеседника имя-отчество, не хами и доброжелательно улыбайся.

– Галина Львовна, – солидно ответила медсестра после короткого изумлённого молчания.

– Красивое имя, вам очень идёт! Галиночка Львовна, милая! – запел я соловьём, всё так же прижимая ладони к сердцу. – Подскажите, будьте любезны, что мне дальше делать? Маму в больнице оставят на ночь? Или её госпитализировали? На сколько? Может, что-то нужно? Лекарство там какие? Вы только скажите, я достану!

И только закончив свою пламенную речь, сообразил, что я в далёком прошлом, где многое в дефиците. Причём нахожусь в незнакомом месте, где никого не знаю. Если сейчас женщина выдаст мне список лекарств, чёрт его знает, куда бежать и через кого их доставать. Хотя… Перед глазами мелькнуло уверенное загорелое лицо председателя колхоза товарища Лиходеда. Этот точно сумеет раздобыть всё необходимое. На крайний случай обращусь к нему за помощью.

От неожиданной мысли я несколько опешил. Как так вышло, что за несколько неполных суток семья Василий Дмитриевича стала для меня практически родной? Я нисколько не кривлю душой. В эту самую минут, когда я внимательно слушал серьёзное щебетание медсестры, вдруг понял: и ведь пойду к Семёну Семеновичу, и попрошу. А если надо, то и душу вытрясу, чтобы добыть необходимое. Когда я успел так привязаться к незнакомым мне людям?

И ладно бы, к Митричу. Мы с ним практически и Крым, и Рим, и медные трубы.

– Можно забирать…

– Что? Забирать? Куда? – опешил я, услышав последние слова медсестры.

– Домой кончено, – изумилась моему вопросу Галина Львовна.

– Но… скорая… сердце… а вдруг снова приступ…

Куда я на ночь глядя с Марией Фёдоровной на руках? В Новосибирске я ничего и никого не знаю. Найти гостиницу не проблема, но заселиться в неё будет проблематично, даже с паспортами. Женщине нужен покой, а не ночные забеги по городу. Позвонить в Жеребцово тоже не могу. Даже если Беспалова подскажет номер телефона администрации или школы, не факт, что в такое время кто-то будет на рабочем месте.

– Мы, конечно, можем оставить пациентку до утра… – недовольно заявила Галина Львовна, но я уже понял: не такая она и вредная, какой хочет казаться. Вполне себе хорошая тётка, только немного уставшая и замученная жизнью. Скорей всего семейной: дети разновозрастные и муж ни разу не помощник. Потому и выглядит старше своих лет, и ворчит на всех.