Метров за тридцать до строения деревья кончились, и я выбежал на идеально зеленую, постриженную до состояния «приятно походить босиком» полянку.

Дом производил впечатление! Надежный, кирпичный, подготовленный к зиме. Никаких панорамных окон от потолка до пола, ничего легкого и воздушного в конструкциях. Нет. Грубо, сурово, на века.

Быстро ориентируюсь и поворачиваю ко входу, с некоторой тоской разглядывая тяжелую сейф-дверь, соображая как ее вскрывать. А вскрывать придется, потому что окна на первом этаже надежно забраны решеткой, изготовленной из витиеватой, но толстенной даже не проволоки – прута!

Но хозяин облегчает мне жизнь, он собственной персоной выбегает на крыльцо. В руках пистолет. Седой ежик коротко постриженных волос, стальной взгляд серых глаз. Одежка только подвела – бархатный халат, темно-красного цвета слегка выбивается из общей картины.

Он смотрит на меня, я на него. И хоть мы перед делом напялили на головы черные шапки с прорезями для глаз я вижу, как в его взгляде мелькает узнавание. Вспомнил, кому угрожал буквально вчера.

Его большой палец возводит курок и руки дергаются, поднимая пистолет на уровень глаз.

Ну нет.

Сейчас я владею ситуацией. Сейчас я на коне. Сейчас я вверху.

Резко машу рукой, и из ячейки быстрого доступа вылетает нож.

Точно в цель.

Расстояние в десяток метров мой клинок со свистом пролетел за полсекунды и с характерным чавканьем впился в цель.

В ногу, чуть пониже бедра.

Для надежности я метнул его со всей силы, поэтому попадание подкосило человека. Он дернулся, стараясь поймать равновесие, и пуля, которая должна была попасть мне в лоб, ушла гораздо выше, щелкнув по сосне за забором, сбивая с нее еще зеленые, молодые шишки.

Завыл от боли, начал заваливаться на спину, но дверь, в которую он уперся, остановила падение. Попытался снова прицелиться, но тут в него, со всего маха, словно поезд, врезался я.

Долбанул ему по руке, выбивая пистолет, тот загремел по каменной плитке. Краем глаза отметил, что это что-то по-интереснее «Макарова».

И тут мне с размаху прилетает по кумполу. В глазах залетали звездочки, и не успел я очухаться, как следующий удар пришелся в живот. Но тут сработала моя броня и кулак генерала уперся в казавшуюся мягкой, но на деле очень упругую кожаную куртку.

Не давая врагу очухаться и понять что произошло, хватаюсь за всё еще торчащую из его ноги рукоять ножа и со всей силы выдергиваю его.

Хватка, с которой он схватил меня за горло моментально ослабла и он дернулся в сторону, разрывая расстояние между нами.

Ну его нафиг, я точно не смогу его победить в рукопашке – слишком у него большой опыт в этом деле. Мало того, что вражина успел отойти от моих ударов, так он сам перешел в наступление.

Отпрыгиваю от него и одним махом достаю дробовик, который убрал в ячейку перед тем, как врезаться в Селиверстова. Огромная дыра ствола направлена ему прямо в лоб, кружок прицела незначительно перемещается над его седыми бровями.

– Стой, сука! – останавливаю я дернувшегося врага. – Порешу!

Он останавливается, поднимает руки и смотрит куда-то за мою спину.

Но там всё в порядке, я чувствую, как ко мне приближаются мои ученики. Это словно приближающийся источник тепла. Не видишь, но ощущаешь кожей даже сквозь одежду.

К тому же их топот с каждой секундой становится всё громче.

– Попался, гад! – орет Ишустин и с разбега впечатывает ему бутцой под дых. – Нехрен беспредел творить, падла!

Понимая, что генерал попал в «надежные» руки, отталкиваю его скрючившееся от боли тело, пытающееся протолкнуть сквозь сжатые в спазме легкие хоть толику кислорода, от двери, и аккуратно, держа дробаш наготове захожу внутрь.