У больших ворот, закрытых на мощные засовы, собралась уже целая толпа, человек в сто пятьдесят. Все они были разных возрастов, рас, пола. Были и те, чью принадлежность к людям я сразу же поставил под сомнение. Однако это не мешало им свободно общаться.

Госпожа Борхис подошла к небольшой группе ребят примерно одного возраста. Перед ней и её сыном кучка расступилась. Девушки стреляли глазками в Чезаро, юноши почтительно здоровались, словно он был какой-то знаменитостью.

Я скромно встал в тени, наблюдая за странным сборищем. К счастью, никто не обращал внимания на ещё одного прибывшего. До слуха долетали обрывки разговоров, смысл которых был для меня пока не понятен. Компания молодежи говорила о какой-то клятве полушёпотом. Все они явно нервничали. Все, кроме Чезаро. Он едва заметно улыбался и говорил, что клятва лишь пережиток прошлого, формальность, которая носит чисто символический характер.

– Но это же клятва самому Ингефорцу! – воскликнула миловидная девушка, воздев к небу блестящие от чешуи ладони.

Госпожа Борхис уже намеревалась что-то ответить, я видел, как вздулась жилка на её шее, как гневно сдвинулись тонкие брови, но в этот момент всё внимание к себе приковала знакомая горбатая фигура. Уродец встал спиной к огромным дверям, посмотрел на всех собравшихся и поднял руки вверх.

Толпа замолчала в мгновение ока, теперь все глаза смотрели только на Марселя. Он смешно замахал поднятыми руками, словно ловил вертлявую муху, но от каждого взмаха тяжёлые створки вздрагивали и, в конце концов, засовы упали. Двери отворились, в тёмном проходе зажглись факелы, освещая длинный коридор. Из тьмы, гордо выпрямившись во весь свой рост, шагал Вильгельм Ингефорц.

Выглядел мужчина впечатляюще и страшно одновременно. Его тёмно-рыжие волосы были собраны в тугую косу, она болталась на правом плече владельца, подпрыгивая в такт шагам. Бледная кожа контрастировала с чёрным атласным одеянием, похожим на халат, на груди белым был вышит костяной дракон, кусающий себя за хвост. Перед толпой он остановился, спрятал руки в рукава своего одеяния и обвел присутствующих взглядом.

– Приветствую, ученики, – разнесся голос Ингефорца над головами. – Каждый из вас знает, зачем он прибыл сюда. Кроме новичков. Свежая кровь, вас ждёт клятва, которая свяжет Академию и вашу душу нерушимыми узами. После клятвы вы будете служить магии, станете инструментом её воли, проводником великой силы. Здесь вы научитесь направлять эту силу по нужному руслу. Магия – это то, что было до вас, будет после вас, потому не думайте, что вы её подчините. Входите и получите знания или уходите.

Факелы вспыхнули за спиной мага, освещая арки, уходящие вглубь первого этажа. Молчание затянулось, никто не двигался, все смотрели на кучку новобранцев, замерших в каком-то гипнотическом трансе напротив входа. Вильгельм Ингефорц повернулся в профиль и поманил молодых магов к себе. Первым двинулся Чезаро, кивнув на прощание матери, а за ним потянулись остальные.

Толпа стала толкаться и грозила смять одного зазевавшегося новичка. Но взгляд магистра безошибочно нашёл меня, бледный палец оказался направлен точно в растерянное лицо.

Ученики расступились. Мне ничего другого не оставалась, как подхватить сумку и поспешить к Ингефорцу. Неловкость ситуации зашкалила тогда, когда он положил мне руку на плечо и ободряюще улыбнулся.

– Идём, Альберт, – проговорил некромант, слегка встряхнув меня, – это твоя первая серьёзная клятва, да?

– Да, Магистр, – выдавил я, ощущая, что буквально каждый внимательно всмотрелся в меня долгим испытующим взглядом.