Но именно так инстинктивно понимаются отношения между последовательными восприятиями. Ибо имманентные объекты восприятия a и b инстинктивно и непроизвольно трансцендентно связаны с трансцендентными вещами в себе a и ß. В той мере, в какой категория причинности применяется теперь к последовательности a b, она также автоматически относится к последовательности a ß вещей в себе, для которых a b служит лишь субъективным представителем воображения. Ни одному здравомыслящему, т. е. философски непредвзятому, человеку не приходит в голову соотнести категорию причинности со своими восприятиями; но он всегда думает только о последовательности процессов, независимых от его восприятия, т. е. о процессах между вещами в себе, которые, однако, при благоприятных обстоятельствах воздействуют на его органы чувств.

Будучи наивным реалистом, человек вообще не задумывается о различии между a и a, ß и b, поскольку это не принесло бы ему практической пользы; он не осознает разницы между ними, но полагает, что в a и b он непосредственно охватывает a и ß своим сознанием. Поэтому он также не знает, что a и ß являются объективно реальными условиями a и b и находятся с ними в причинной связи; точно так же он не знает, что он уже бессознательно применил категорию причинности к a и b, трансцендентно соотнеся ее с a и ß, или что за a и b он подставил гипотетические a и ß как трансцендентные вещи сами по себе. Это гипотетическое допущение трансцендентных a и ß логически возможно и логически оправдано только при гипотетическом допущении трансцендентных причин a и b, которые сначала должны быть только неполными причинами, поскольку они дополняются условиями отчасти (573) постоянного, отчасти случайного и случайного характера, чтобы стать полными и достаточными причинами. Трансцендентальный идеалист, не признающий различия между возможным и действительным восприятием в том смысле, который объяснялся выше, также не знает о различии между a и a, b и ß, но по причине, противоположной наивному реалисту.

По причине, противоположной наивному реалисту. Если последний верит, что он может постичь и охватить своим сознанием a в a, b в ß и последовательность a ß в a b непосредственно, то первый верит, что он может поставить свои a и b на место a и ß, т. е. что он может овеществить свои субъективно-идеальные явления, овеществить свои идеи, сделать содержание своего сознания независимым от формы сознания и гипостазировать его. Поэтому оба они должны отрицать реальное причинное отношение между a и a, а также идеальное причинное отношение a к a, поскольку они отрицают всякое различие, всякую двойственность a и a. Но наивный реалист, поскольку для него важно только а, сразу же признает причинно-следственную связь между ними, как только направит свое размышление на различие между а и а; трансцендентальный идеалист, напротив, считает, что он критически преодолел это самое различие, судорожно цепляясь за а и закрывая свои духовные глаза против а.

При этом он склонен ссылаться на то, что наивный реалист в своем докритическом сознании также ничего не знает об этом различии. Это совершенно верно, но это не доказывает, что осознание этого различия, которое сразу же пробуждается при критической рефлексии, теперь может быть снова подавлено. Точно так же тот факт, что отсутствие осознания этого различия должно сопровождаться отсутствием осознания причинно-следственной связи, не доказывает, что трансцендентальное отношение а к а не возникает также через бессознательное функционирование категории причинности, когда оба ошибочно отождествляются. Ведь тот факт, что искомое a ошибочно принимается наивным реалистом за данное a или что a невольно переосмысливается трансцендентальным идеалистом как явно отрицаемое a, показывает, что оба они бессознательно оперируют трансцендентальным a, то есть сначала они должны были бессознательно позиционировать его, что, опять же, они не могут сделать иначе, чем на основе бессознательного применения категории причинности.