Учение о категориях. Том третий. Категории спекулятивного мышления Эдуард фон Гартман

(363) Что мы имеем понятие причинности в нашем' сознании. Несомненно, что в нашем сознании есть понятие причинности; но вопрос в том, абстрагировано ли это понятие причинности от конкретных случаев, которые происходят в нашем сознании или вне его. Несомненно также, что содержание нашего сознания может быть конечным или начальным пунктом, следствием или причиной в причинном процессе; если бы это было не так, то мы вряд ли пришли бы к какому-либо применению категории причинности на основе содержания нашего сознания.

Конкретное содержание сознания может быть эффектом, а именно органическими центральными стимулами, которые могут возникать как в самих нервных центрах, так и поступать к ним из периферических органов; но причинные процессы, следствием которых оно является, не попадают тогда в сознание, а происходят за ним (бессознательное производство интенсивности ощущения и бессознательное категориальное оформление его в качество, пространственно-временные характеристики и т. д. как закономерная реакция на стимул). Конкретное содержание сознания также может быть причиной в той мере, в какой оно становится мотивом для воли; но причинность мотивационного процесса происходит не в свете сознания. Конкретное воление, вытекающее из характера как следствие сознательного мотива, само является непосредственно бессознательным, и только опосредованно, через чувства, вызываемые сознанием в связи с представлением о цели, оно может стать мотивом. Он может стать сознательным мотивом только через опосредованное осуществление цели. Если же волевая цель и (364) сопровождающие ее чувства остаются относительно бессознательными, то бессознательное волевое действие не становится даже косвенным и кажущимся сознанием, и изменения, которые оно вызывает в организме, представляются тогда прямыми эффектами сознательных идей, тогда как на самом деле они опосредованы бессознательными процессами.

Мы также знаем примеры, когда сознательные идеи оказываются причинно связанными, а именно по законам ассоциации идей. Но если разобраться в этом причинном процессе, то становится ясно, что одна сознательная идея никогда не вызывает непосредственно в сознании другую, а лишь может дать бессознательно производящей деятельности мотивирующий импульс для производства другой идеи. Таким образом, и мотивирующий акт, в котором первая идея играет роль причины, и производящий акт, в котором вторая идея играет роль следствия, являются бессознательными. (Психологически ассоциация идей предстает как процесс мотивации, если обратить внимание на роль, которую играет интерес, и как процесс производства, если учесть, что каждая новая идея, возникающая в сознании, должна быть синтезирована и построена в своей конкретно-чувственной и формальной определенности из одних только отношений интенсивности, а то и другое никогда не происходит в сознании. С физиологической точки зрения, сознательные идеи являются лишь субъективно идеальными сопутствующими процессами молекулярного движения, а законы ассоциации идей должны быть объяснимы механическими процессами, например, влиянием привычки в повторном сочетании двух идей через адаптацию путей к данному типу колебаний, влиянием интереса через иннервационный ток в определенном направлении, который приводит молекулы определенных путей в более неустойчивое состояние равновесия, т.е. делает их более чувствительными к раздражителям, чем другие.

Как бы то ни было, все отличают процесс воображаемой ассоциации от процесса реальной причинности. Если бы мы уже не вывели понятие причинности из примеров реальной причинности, нам бы никогда не пришло в голову перенести его на ассоциацию идей. Мы, конечно, не смогли бы вывести его только из этого, если бы не знали реальной причинности. В случае ассоциации идей вторая, причинная идея является либо (365) абстрактной идеей, либо идеей памяти, либо идеей фантазии, но ни в коем случае не восприятием; первая, причинная идея может, однако, быть и восприятием, поскольку способ ее происхождения безразличен к ее ассоциативной эффективности. Даже овладев понятием причинности, нельзя было бы применить это понятие к ассоциации идей, если бы не предполагалось молчаливо или явно, что возникновение второй идеи из первой опосредовано реальным процессом, который ускользает от сознания и лишь позволяет его результату попасть в сознание.

Все предыдущие примеры бессознательной причинности по-прежнему имеют место в пределах одного и того же индивида, как мотивация воления, так и производство содержания сознания как психической реакции на стимул, а также соединение того и другого в ассоциации воображения. Все они являются реальными каузальными процессами лишь постольку, поскольку они бессознательны, но остаются внутриличностными. Вряд ли можно было бы понять все это как реальную причинность, если бы мы не получили их понятие из процессов, которые происходят между различными отдельными индивидами, то есть являются интериндивидуальными. Я полагаю, что испытываю эффективность других индивидов, направленную на меня, и своими действиями вызываю в них изменения. Индивиды, от которых я страдаю и против которых я действую, могут быть не только особями моего собственного вида, но и отдельными животными, или растениями, или группами особей, например роем ос, или несколькими инфекционными бактериями, или неорганической группой молекул (например, падающим камнем). Наконец, это могут быть два человека или группы людей, стоящих вне меня, которые влияют друг на друга, и чью реальную причинно-следственную связь друг с другом я воспринимаю только через побочные эффекты, которые оба одновременно оказывают на меня непреднамеренным образом.

Очевидно, что мои восприятия – это единственные вещи, непосредственно данные моему сознанию, из которых я могу сделать вывод о межиндивидуальной причинности. Эти восприятия бессознательно производятся и синтетически формируются на основе центральных стимулов; центральные стимулы восприятий поступают в периферические органы чувств из нервных центров по проводящим нервам; стимулы периферических органов поступают в органы чувств через соседние молекулы материальной среды, окружающей организм, независимо от того, получили ли они свое движение на молекулярном или молярном расстоянии от действующего индивида или действующей группы индивидов (т. е. через так называемый контакт или через молярные расстояния). Т.е. через так называемый контакт или через распространяющиеся с большего расстояния вибрации). Все опосредования осуществляются молекулами и атомами, которые сами являются страдающими и действующими индивидами. Человеческий интерес, однако, цепляется за индивида или группу индивидов, от которых исходит конкретный импульс для этих передач, и пропускает посредничество, которое имеет только научное, но не непосредственное практическое значение. Эта межиндивидуальная, реальная причинность бессознательна во всех своих опосредующих элементах для индивидуального сознания, которое осознает ее конечный элемент как восприятие, т. е. она трансцендентна для его сознания (сознания-трансцендентна или эпистемологически-трансцендентна, а не метафизически трансцендентна) и принадлежит к объективно-реальной, но не субъективно-идеальной сфере.