Ну и в завершение полтора слова о стервозности и садизме. И то, и другое может приносить удовольствие, но никогда не принесет счастье. Почему так происходит, мы поговорим в главе 5 «Поиск забытого удовольствия», здесь же мы попробуем разобраться, как нам избавиться от подобного поведения. Мы помним, наш первый шаг – решить, что подобные эмоции нам не нужны. Казалось бы, крайне банальный шаг, но на самом деле – критически необходимый. Еще совсем недавно, с точки зрения истории, в конце девяностых – начале двухтысячных годов, подобное поведение признавалось чуть ли не главной добродетелью женщины. И многие девушки вели себя так только потому, что «это правильно» и «все светские львицы себя так ведут» и «вообще так принято». В общем, такое поведение являлось культурной нормой. Попадая в такую среду, человек не только не стремится избавиться от данной привычки, но и скорее пытается ее приобрести, даже вопреки своим личным моральным нормам. Садизм – это, казалось бы, «из другой оперы», но на самом деле провести черту между обвинением и обидой, местью, стервозностью и садизмом не всегда возможно. Одно часто перерастает в другое или является его разновидностью. Действительно, представим себе девушку, которая устроила так, что ее подруга два километра возвращалась домой пешком со стертыми в кровь ногами. Кто она – стерва или начинающая садистка? Или, допустим, мужчина, который мстит женщине, забирая у нее детей. К какой категории мы с вами его отнесем?

Наш организм в прямом смысле состоит из того, что мы едим, то есть буквально из тех же атомов, из которых состояла наша пища, вода и воздух, которым мы дышим. С нашей психикой ситуация точно такая же – наша психика состоит из врожденных инстинктов и из того, что мы познали (услышали, прочитали, увидели) за время жизни. С той лишь разницей, что, съедая что-то ненужное, мы естественным путем можем вывести это из организма, а все, что мы узнаем (запоминаем), становится частью нашей психики иногда надолго, а подчас и навсегда.

Мозг постоянно работает с активными воспоминаниями и выдает нам их в обработанном виде, из этого складывается решение задач, планы, мечты и т. д. и т. п. Поэтому если на протяжении многих часов загружать в мозг передачу «Дом-2» и хроники «желтой прессы», выбирающей из всех (хороших и плохих) происшествий большого города самые отвратительные, то мозг выдаст нам решение вопроса – какими матерными словами один герой передачи должен ответить другому или как лучше отравить родственника, пока он не отравил тебя, и получить все наследство самому. Мне как-то приходилось сталкиваться с девушкой, страстной поклонницей фильмов ужасов, ставшей таковой не вопреки красочным рассказам отца-милиционера о подробностях преступлений, всегда носившей с собой маленький, но острый нож для того, «чтобы перерезать горло маньяку, когда он на нее нападет». Обратите внимание не «если», а «когда». Но если в тот же самый мозг загрузить данные о соотношении химических элементов или воспоминания о прекрасном отпуске, проведенном с друзьями, то он выдаст, например, периодическую таблицу элементов или планы создания детского оздоровительного лагеря. Есть истории людей, которые в прямом смысле без рук и ног смогли очень многого добиться в жизни. Взять хотя бы историю Бетховена, написавшего свои лучшие произведения уже будучи глухим, или даже историю Ломоносова, который не то чтобы не смог поступить на бесплатное место в университет (университета тогда еще и не было), а он его создал сам, предварительно придя в Москву ПЕШКОМ. Я помню, как сам в юности, лежа в больнице со сломанной рукой, был воодушевлен примером соседа по палате – шахтера, лежавшего в очередной раз со старой травмой. Вследствие несчастного случая в шахте он потерял все пальцы на одной руке и два на второй. Сосед рассказывал невероятные вещи о том, что сам этими культями прекрасно режет по дереву. Выйдя из больницы, я подумал: «Пусть у меня одна рука в гипсе, но разве не смогу я вырубить из полена простое топорище?» – и действительно вырубил, немного потренировавшись, и подарил другу, а он потом не раз благодарил за отличное, ухватистое топорище, не чета магазинным.