– Рэйчел все волнуется из-за меня? – усмехнулся МакАдамс.

– Она нутрициолог, так что это ее работа. – Грин просунула руку в рукав. – Осторожно, не то она меня заставит носить вам обеды.

В это МакАдамс с легкостью верил. Хотя Рэйчел вовсе не вела себя как хорошая мамочка, она все же ненавидела то, как питаются полицейские. Вредная пища в самое неподходящее время и слишком много кофеина.

– Скажи ей, что я как раз делал жаркое в духовке, когда ты зашла, и я не буду при ней упоминать, что ты постоянно заказываешь картошку фри с соусом карри.

– Шантажист, – сказала Грин, погрозив пальцем.

МакАдамс открыл ей дверь.

– Но это работает.

Грин шла по дорожке к машине, посмеиваясь, – темный силуэт в свете уличных фонарей. МакАдамс ненадолго задержался в дверях. Ночи уже стали теплее – наконец-то весна решила вступить в свои права. Он не хотел отправляться в полицейский участок в субботу. Он хотел пойти на прогулку с собакой, которой у него не было (но которой собирался обзавестись), и пропустить пинту пива под нормальную еду и с обычными людьми вокруг. Все эти убийства чертовски некстати. МакАдамс закрыл дверь. И напомнил себе, что любить Флита вовсе не обязательно. Достаточно понять, как его лучше использовать, чтобы поймать убийцу.

Несмотря на то что к завтраку она спустилась рано, Джо потеряла права на угловую кабинку: теперь там помещалась газета и седеющая макушка с очень короткой стрижкой. Иногда из-за газеты появлялась рука в поисках чашки и снова исчезала за бумажными страницами.

– Вы можете позавтракать в кухне, если желаете, – предложил Бен. Джо уселась на барную табуретку.

– Спасибо, но и здесь хорошо.

Она планировала жить в этом городе, так что невозможно было все время прятаться от его жителей. Даже если она начала бы сравнивать каждого посетителя со своими воспоминаниями о тех, кто слушал здесь речи Сида в ту ночь… Да, в ту ночь, когда его убили. Труп Сида стал вторым, который ей довелось увидеть. Первым было тело ее матери. Что не было удивительно. Но ожидание вовсе не сделало происходящее менее сюрреалистичным. Она сидела и ждала скорую, пытаясь побороть те угрожающие ассоциации, которые своим цветом и текстурой вызывало тело. Мертвая плоть выглядит как старая пластмасса, подумала она, как желтеющие клавиши у старых компьютеров в кабинетах ее средней школы. И вот теперь старые пластмассовые вещи, к ее ужасу, вызывали у нее в памяти воспоминания о мертвом теле. И как раз в этот момент Бен поставил перед ней тарелку с завтраком.

– Я помню, вам не нравится фасоль, – сказал Бен.

Джо набросилась на яичницу, держа вилку в одной руке, а телефон, в котором она искала информацию, в другой.

– Бен, а что вы знаете о семье Ардеморов? – спросила она. – Я тут нашла информацию про Ричарда Ардемора, больше про его сады, впрочем. Не так уж много про его сына Уильяма. Разве что он женился на девушке из семьи фабрикантов.

Поиски по имени «Гвен Дэвис» так и вовсе труда не составили. Напротив, результатом оказались тысячи ссылок. Интересно, подумала Джо, а не наткнулась ли она на самое популярное имя в Уэльсе.

– Я много и не знаю. Только то, что там никто не жил, так что молодежи там было раздолье. Да уж, вечеринки мы там закатывали будь здоров, – сказал Бен, краснея. – Музыка, выпивка, вы ж знаете.

Джо не знала. Джо была не из тех, кого приглашают на вечеринки, и не из тех, кто ходит туда, если приглашают. Но она улыбнулась, всем видом показывая, мол, «само собой». Да, дядя Эйден и ее мать определенно не заботились о том, что происходило в поместье.

– И что, никакого местного колорита? Никаких сплетен? – спросила она. – Семья уехала в 1908 году, и с тех пор в поместье никто не жил.