Убийство в реалити Флоренс Сильвестри

Часть первая. Упадок.

Фортунато гладил норвежскую лесную кошку. Она не фурчала, просто спокойно сидела на коленях как величественная статуя. Мадам обладала талантом вселять аюрведическое умиротворение. Инспектор охотно погружался в состояние дзен, труднодостижимое в присутствии детей, и сегодня с Маттео и Андреа выпал черёд оставаться ему. Несмотря на охотную помощь двух бабушек-нянь, они с его женой Надей договорились, что кто-либо из родителей должен был постоянно находиться с детьми. Так как жена, по её словам, уже дала своё с лихвой, в последнее время часто дежурил Фортунато.

Он не жаловался, рад был тому, что Надя нашла занятия, которые целиком захватывали её бытие. Она писала статьи в заумном журнале и еженедельно на пару дней по работе уезжала в Рим. Оставшееся время Надя посвящала тренировкам: дзюдо стало её наваждением. Поначалу она возвращалась в слезах с растянутыми связками, ушибленными пальцами, разбитыми губами, синяками. Сильнее всего она страшилась переломов. Надя клялась бросить, через боль возвращалась, потом опять зарекалась. Что-то в ней закалялось: поначалу Надя укоряла собственное невезение, потом поняла, что и другие травмировались, но страдали молча. Вся секция состояла из мужчин и Надя не скрывала, что ей было по душе это окружение. Фортунато не ревновал и даже наоборот испытывал гордость. Физически Надя не изменилась, но очень приобрела в уверенности. Он помнил её слишком уязвимой. Фортунато любил деликатность жены, и сейчас, когда Надя преобразовывалась в крепкий орешек, отчасти ему было жаль.

Он вообще был рад оставаться дома, чего раньше с ним никогда не происходило. После смерти родителей продолжительное время дом в его сознании ассоциировался с кроватью. Молниеносная свадьба окрасила жизнь во все нюансы Пантона, открыла дверь в идиллию и невзгоды. Прошлый год приподнёс ему сюрприз – знакомство с дядей, который на смертном одре завещал ему кошку с приданным.

Воистину странная штука – жизнь, богачи не стесняются своего благосостояния, но Фортунато предпочитал этот факт скрывать. На работе отношение к нему изменилось, стало более холодным, почтенно стерильным, а то и заискивающим. Ему перестали добавлять сверхурочные и повысили до комиссара. Иногда коллеги подшучивали, что теперь ему стоило бы подумать о карьере на телевидении. Действительно, предложений приходило невероятное количество, в том числе как и опекуну драгоценной Мадам. Фортунато превратился в желанного гостя модных программ, высокопочётного и востребованного персонажа.

Наилучшим выходом из ситуации могла бы стать смена обстановки, обнуление, но Фортунато не хотел больше убегать, как уже сделал один раз переселившись из Аквилы в Тоскану. Текущая жизнь его устраивала, он любил свой дом в классическом стиле с видом на Флоренцию. И плюсы были, его перестали жалеть: обнародованное благосостояние начисто стёрло из памяти его сослуживцев тот факт, что он – сирота. Фортунато не любил цифру ноль, способную из ничего увеличивать или уменьшать ценность, в зависимости от своего местонахождения с количественным номером. Сам по себе ничего не значащий ноль мог превращать единицу в сотню или в одну десятую. Фортунато страшился и избегал участи нулями доказывать, что он сам не ноль.

Инспектор принялся обдумывать тревожные новости, услышанные по телевизору, когда раздался звонок в дверь. Кошка по-аристократически сохранила невозмутимость, Фортунато встал, и не выпуская её из объятий, отворил почтальону.

«Вам заказное письмо, распишитесь.»

Женщина протянула аппарат для цифровой росписи. Фортунато подтвердил получение, пожелал доброго дня и с любопытством осмотрел конверт. Адрес на нём был написан от руки витиеватым, утончённым почерком с вензелями. На задней стороне конверта был выгравирован герб с изображением арбалета. Рельефными буквами на дорогой надушенной бумаге выступало имя: Аталанта Радикати. Фортунато осознал, что стоит у открытой двери, за которой уже не было почтальона. Улыбнувшись, он вернулся на удобное место: «Хм, занятное имя, сгораю от желания узнать, чего от меня хочет элитная дама.»

Внутри он нашёл приглашение, что было неудивительно. Фортунато давно смирился с фактом, что унаследовал круг общения дяди Кая, но с такой чопорной официальностью инспектор столкнулся в первый раз. Обычно все ограничивались телефонными сообщениями. Фортунато вынул из конверта координированную открытку и задумался над её содержанием. Отбросив высокопарные и вежливые фразы, суть послания сводилось к следущему: «Вы приглашены на светский раут, целью которого станет установление личности таинственного Марио Росси.»

«Вот тебе и на!» пробормотал он вслух и нервно рассмеялся. В последнее время его часто приглашали на ток-шоу в качестве аналитика и комментатора в передачах, посвящённых криминальной хронике, нашумевшим делам, висякам, орудиям убийства, пыткам и похищениям, изнасилованиям, но ещё никогда на обсуждение сплетен.

Он сразу понял о чём шла речь: в последнее время популярные таблоиды только и обсуждали этого человека с распространённым именем и популярной фамилией. Называться Марио Росси – всё равно что отождествиться с любым жителем Италии, стать заурядным, неприметным, быть кем угодно. В современные времена тенденция заключалась в соревновании, кто подыщет, а кто и выдумает самое экзотическое имя. В противоположность с послевоенным периодом, когда люди стремились к однородности, старались не привлекать лишнего внимания в толпе, поэтому и дети назывались одинаково. Искать какого-то определённого Марио Росси в многомиллионной стране – всё равно что надеяться обнаружить иголку в стоге сена.

«Я выхожу», крикнул Фортунато в пустоту ультрадизайнерского холла, так чтобы было слышно на втором этаже. Ответа не последовало и Фортунато, пожав плечами, спустился в гараж. Для него так и оставалось загадкой, как можно оставаться сплочёнными и едиными при таком процветающем равнодушии. Кошку посадил на сидение рядом с собой и завёл Альфа-Ромео. Ехать было недалеко, вилла маркизы находилась на улице Болоньезе. Фортунато решил отказался от участия в программе лично, из-за любезности и любопытства.

История была такова. Экс-танцовщица и ассистентка ведущих в развлекательных программах Скарлетт Мария перед новым годом сделала заявление в прессе. На свой шестидесятилетний юбилей она запланировала сыграть свадьбу. Как сама подшучивала звезда, уже когда иссякла всякая надежда на женское счастье. Скарлетт давала многочисленные интервью, где описывала молниеносную любовь с первого взгляда, родство душ, бессловесное взаимопонимание и, как коронацию сказочного романа, – предложение руки и сердца. Бывшая актриса секс-комедий обнародовала дату бракосочетания с неким Марио Росси. Знаменательное событие было назначено на День Святого Валентина.

Особого ажиотажа эта новость не вызвала: бывшие знаменитости мало интересовали избалованную публику, требовались новые зрелища. Но в считанные дни ситуация кардинально изменилась, и всё благодаря его величеству интернету. В социальных сетях появились шок-новости, что Скарлетт – аферистка и никакого Марио не существует. Сомнения закрались сначала в умы журналистов, потом одолели влиятельных ведущих. Скарлетт и её пресс-атташе Донну Кьяру приглашали на модные телешоу, где они отказывались показывать даже фотографию этого жениха – приведения из-за его излишней скромности. По словам Скарлетт Марии, Марио требовал сохранения анонимности, в противном случае грозился разорвать помолвку. Но журналисты наседали, претендовали на искренность и Скарлетт оказалась между двух огней.

Навигатор после двадцатиминутной поездки остановил водителя у пункта назначения. Фортунато позвонил и железные ворота в две створки открылись. Инспектор с кошкой на руках прошёл по тропинке до небольшого, но изящного фонтана изображающего кентавра-стрельца. Природа цвела, уже благоухал жасмин, цвели розы, ирисы и нарциссы.

Жестокий месяц апрель возрождает

Подснежник из мертвой земли,

Смешивает желанья и память, бередит

Сонные корни весенним дождём.

Зима согревала нас, покрывала

Землю снегом забвенья, оставляла

Капельку жизни иссохшим клубням.

На ум Фортунато всегда приходили эти строки Томаса Стернза Элиота, когда он оказывался в апреле и когда видел цветущую природу. Он вспоминал землетрясение в Аквиле, случившееся в этом месяце, но уже много лет назад. Потерю родителей: с тех пор пасхальный период не вызывал в нём былого энтузиазма и беспричинной радости…

Дом был миловидным, как и сад, аккуратным и элегантным. Женщина, которая встречала его на пороге, не вписывалась в буколическую картину. Фортунато растерялся, когда увидел Сильвию. От неожиданности он замер около фонтана и эффектная девушка сама спустилась вниз на высоких каблуках. Она энергично подбежала к Фортунато с распростёртыми объятьями и подставила щёку для поцелуя. Сильвия не была высокой и худощавой. Вопреки модным канонам красоты, и благодаря округленным формам, ей удалось вскружить изрядное количество голов мужского населения Италии. Изящная талия, женственные бёдра и натуральная чрезмерная грудь были обтянуты в серебряный блестящий вечерний диск о-комбинезон, походящий на кольчугу, волосы были распущены. На макушке у Сильвии были накручены две конусообразные шишки в виде рогов. Взгляд Фортунато невольно упал в роскошное декольте, но сразу же поднялся и сфокусировался на не менее привлекательных и больших зелёных глазах, окаймлённых пышными нарощенными ресницами.