– Этого не может быть, – проговорила Нина помертвевшими губами.

– Мне очень жаль, – сказал Салтыков, – но я предупреждал.

– Но ведь вы знаете его много лет, вы же сами сказали. И вы верите, что он способен убить человека? – Нина задыхалась.

– Знаете что? – Салтыков резко сменил тон. – Не надо меня пугать. Я столько пережил за последнее время, что сейчас чувствую себя совершенно не в состоянии выслушивать ваши заклинания: «способен, неспособен». Мы подчас про себя-то не очень понимаем, на что мы способны, а на что – нет, а уж про других…

Нина встала.

– Простите, что отняла у вас время, – сказала она и, даже не взглянув на Салтыкова, направилась к двери.

– Подождите, – услышала она его голос у себя за спиной и остановилась, не дойдя двух шагов до выхода. – Я бы не хотел расстаться с вами таким образом. Вы должны меня понять, мне тоже нелегко.

Нина резко повернулась.

– Вам нелегко? Что именно вам нелегко, я не понимаю?

– Ну, вот видите: вы приходите ко мне за помощью и мне же отказываете в способности испытывать человеческие чувства… – Он развел руками и горько улыбнулся.

– О чем вы? Я продолжаю вас не понимать. – Она действительно не понимала, для чего он ходит вокруг да около вместо того, чтобы прямо сказать, в чем дело.

– Вы ставите меня в трудное положение и заставляете говорить о том, о чем бы я говорить не хотел. Ведь в этой истории я потерял жену.

Нина посмотрела на него и в этот момент вспомнила Лёлины слова о каких-то его неприятностях и о «покойной» жене.

Конец ознакомительного фрагмента.