– Оппозиция обвиняет правительство в сокрытии ключевой информации, имеющей отношение к двум убийствам, предположительно совершенным террористами.

На экране появилась Биргитта Аггер с выражением праведного гнева на лице.

– В своем письме служба безопасности однозначно предупреждала Министерство юстиции о связи преступлений с террористами. Правительство ничего не предприняло, – провозгласила она.

– Да не знал я о том письме! – воскликнул Бук. – Я же говорил ей…

На манеже за окнами лежал иней, он покрывал и великолепные серые здания на острове Слотсхольмен. Бука опять привела сюда Карина, но он уже понемногу начинал ориентироваться в лабиринте коридоров, соединяющих его кабинет с фолькетингом и дворцом Кристиансборг. Возможно, в следующий раз…

– Как так вышло, что вы не видели письма? – спросил премьер-министр, в большей степени удивленный, чем разочарованный.

– Монберг изъял его из папки, а также кое-какие другие материалы, судя по всему. Биргитта Аггер прекрасно осведомлена, что я никогда его не видел.

Грю-Эриксен опустился в свое кожаное кресло, кивнул Буку на место напротив. Голубая рубашка без единой морщинки, элегантный галстук цвета красного вина, идеальная стрижка, волосок к волоску… Бук знал, что таким политиком ему никогда не стать.

– Но зачем Монбергу это понадобилось?

– Это было еще до его болезни. Мы не знаем.

Премьер-министр выглядел озадаченным.

– Случай совершенно необычный. И против правил…

– Он вам ничего не говорил?

– В моем присутствии Монберг ни разу не упоминал это дело. И с чего вы решили, что он должен был?

Бук смутился. Все-таки Краббе был прав: ему не хватало политического опыта, он часто попадал впросак.

– Я только предположил…

– Никогда ничего не предполагайте, – сказал Грю-Эриксен со снисходительной улыбкой. – Я знаю, все думают, будто я здесь самый главный. На самом деле я всего лишь лицо на упаковке. Конкретными делами занимаются министры вроде вас. Если бы я узнал, что мы имеем дело с терроризмом, я бы немедленно созвал совещание и проинформировал оппозиционные партии о ситуации. Это их право и наша обязанность. Нам придется извиниться перед ними сейчас…

– Конечно, – согласился Бук.

Грю-Эриксен нахмурился.

– Я ни на секунду не поверил, будто их волнует национальная безопасность, – проговорил он. – Все это политика. Аггер хочет очернить нас любым способом. – Грю-Эриксен встал и надел пиджак. – Вам необходимо исправить причиненный ею вред, Томас. Погасите шумиху. Договоритесь с Краббе. И тогда мы разберемся с Аггер позднее.

– Конечно. – Бук понятия не имел, как выполнить эти задания. – Очень жаль, что Монберг так и не пришел в сознание. Было бы проще, если бы мы знали его мотивы.

Грю-Эриксен покачал седой головой:

– Не надо впутывать сюда Монберга. Он все еще в коме. А вот с Краббе нужно работать. Ускорьте расследование убийств. После этого никто не станет слушать нытье Биргитты Аггер. – Грю-Эриксен глянул на часы. – Мне пора идти. – Он подошел к Буку и тепло пожал ему руку. – Сожалею, что вам пришлось испытать крещение огнем. Вы, разумеется, и представить не могли, на что соглашаетесь, принимая мое предложение. Уверяю вас, для меня это тоже полная неожиданность.

Снаружи, в широком холодном коридоре, он вызвал Карину, чтобы она проводила его обратно. Пока он дожидался ее, зазвонил телефон. Бук взглянул на номер и почувствовал, как сжалось сердце. Жена.

– Девочки уже спят? – спросил Бук.

Из телефонного динамика полился поток жалоб – Мария говорила о назойливой охране вокруг дома, о том, что он не позвонил, как обещал…

– Прости, что я не успел пожелать им спокойной ночи. Срочные дела. Это же Слотсхольмен. Политика. Работа.