– Почему она спросила про часы? – задал вопрос Скворцов.

– Не знаю, – ответил Попов, – но буду знать, когда найду их владельца и выясню, как они туда попали.

– Кирилл Александрович, – спросил лейтенант Скворцов, – а почему вы не допросили их по отдельности?

– Я сначала решил посмотреть их вместе, ведь у них все равно было время обдумать свои показания. Если бы я заметил, что у них есть что сказать друг о друге, я вызвал бы их по отдельности.

– И вы заметили?

– Нет, очевидно, что они спелись, но, возможно, я еще поговорю с кем-нибудь из них наедине. Пока не знаю.

– У вас интересные методы, Кирилл Александрович, – сказал Скворцов.

– Я знаю, – просто ответил следователь. – Ну а теперь будем обедать. – Что вы приготовили?

– Борщ и макароны по-флотски.

– Ну и отлично, – довольно произнес следователь, – а то у меня от этих свидетелей разыгрался волчий аппетит.

Мария Николаевна Симагина после долгих размышлений все же решила рассказать мужу о ссоре между покойной Тишкиной и ветеринаром Бочкиным. Этим она слагала с себя всякую ответственность. «Если муж скажет, что надо сообщить следователю, так и сделаю, ну а если нет, то в случае чего отвечать будет он».

Приняв такое решение, она рассказала мужу все, как только он вернулся от Фёдоровых. Вопреки её ожиданиям, Михаил Антонович не стал возмущаться по поводу того, что жена подслушивает чужие разговоры.

– Я так и думал, – авторитетно заявил он, дослушав её рассказ. – Но ничего, следователь теперь выведет этого мерзавца на чистую воду.

– Значит, ты считаешь, что нужно ему все рассказать? – спросила Симагина.

– А как же, – удивился муж, – ведь ты пойми, Маша, убийство все-таки. Шутка ли.

– Так что, прямо сейчас идти?

– Нет, ты посиди пока, а я пойду и приглашу следователя на чашку чая.

Пока Симагины решали, что и как рассказать следователю, Попов допрашивал Анну Дмитриевну Тарасову.

Тарасова выглядела очень усталой, и большие круги под глазами отливали свинцовой синевой. Вряд ли она смогла заснуть в эту ночь.

– Я вас очень хорошо понимаю, Анна Дмитриевна, – мягко сказал Попов. – К такому привыкнуть очень трудно, а то и вовсе невозможно.

Тарасова молча кивнула. Минуту она смотрела куда-то в сторону, потом перевела взгляд на следователя и, стараясь, чтобы её голос звучал как обычно, произнесла:

– Если у вас есть вопросы, задавайте, а то у меня сегодня много дел.

– Когда вы в последний раз видели Тишкину живой? – спросил следователь.

– Примерно в половине двенадцатого.

– А что она делала?

– Ссорилась.

– С кем? – быстро спросил Попов, и глаза его лихорадочно заблестели. С Артамоном Матвеевичем Бочкиным.

– Вы слышали, о чем они говорили?

– Я подошла к ним, когда они уже ругались, и все слышала.

– Постарайтесь воспроизвести дословно.

Тарасова подробно пересказала разговор. Это заняло у неё не меньше пятнадцати минут.

– Как вы думаете, что она имела в виду?

– Я не знаю.

– А раньше вы замечали подобные ссоры Бочкина с убитой?

– Нет, не приходилось.

– Расскажите мне о козах.

Тарасова рассказала все.

– У кого первого пала коза?

– У Анны Петровны Дочкиной.

– Это высокая женщина с проседью, лет пятидесяти? – спросил Попов.

– Да, это она.

– Так-так. Анна Дмитриевна, а как, по-вашему, отчего случился такой падеж?

Тарасова пожала плечами:

– Некачественные продукты, инфекция, откуда мне знать?

– Все это не очень убедительно, – с сомнением покачал головой Попов.

– Я, однако, больше ничего вам сказать не могу. Разве все дело в Шельме.

– В ком, в ком? – так и подскочил Попов.

– В Шельме. Это наша местная ведьма, кликуша, называйте, как хотите, – и Тарасова быстро нарисовала следователю образ Шельмы.