Только одно он запомнил надолго: неожиданную бесчувственную тяжесть, запах благовоний от одежд и молочный, сладостный – ее собственный запах. Ощущение тепла, гладкой кожи и мягких шелковых волос. Никогда ему не доводилось чего-то настолько приятного касаться, не верилось, что человеческое тело бывает таким нежным...

А потом нашлись нарядная парчовая риза и здоровенный мешок, из которого накануне выгрузили новенькую церковную утварь, а убрать забыли. Завернутая в парчу принцесса с легкостью в него поместилась.

Выскользнуть за дверь, осторожно взвалив драгоценную ношу на плечи. Добежать до своей комнатушки, наскоро одеться и прихватить кой-какие вещички, благо, жили слуги неподалеку, по пути, а тревожный узелок у него всегда загодя собран.

И быстрее прочь, по бесконечным переходам и выходам, где туда-сюда сновали слуги. Никто не обратил на него внимания, лишь однажды знакомый по бывшему месту, здоровенный бугай, предложил помочь дотащить мешок. Получив отказ, настаивать не стал, заторопился по своим делам.

– Срочно груз для городского храма, личное поручение Верховного жреца!

Первое, что сумел придумать, вдруг убедило конюха выдать сани с хорошей лошадью, а стражников – открыть ворота. В дела храмовников тут лезть не любили, особенно тех, кто Сердцу Холода служил.

«Все равно: безалаберные вы, разжирели, расслабились, – с презрением думал Йожеф, пока стражники отворяли тяжелые воротины, пригибаясь на ветру. – Ничего, скоро научим своей тени бояться, дайте срок...»

– Поезжай, – велел привратник, перекрикивая вьюгу. – Шибче, чего плетешься! У, погода собачья, чтоб ее...

И хлопнул лошадь по крупу, когда та с ним поравнялась. Йожеф неразборчиво заворчал и словно нехотя прибавил ходу. Торопиться было никак нельзя, вот отъедет, скроется за снежной завесой, тогда припустит во весь опор.

Был еще шум за спиной, ругань и крики – с каким-то даже извращенным удовольствием он ждал, что вот-вот окликнут, догонят, сволокут с козел. И сразу на плаху. Это ведь наверняка принцессу ищут и его заодно. Потому что не могло такое безрассудство выгореть, поделом ему будет, другим дуракам наука.

Однако выгорело. Осознание пришло, когда он въезжал в пустые и темные переулки городской окраины, сбавляя ход. Он, Йожеф Тот, выкрал наследницу трона, и никто его до сих пор не поймал, а теперь пусть попробуют – затеряться в многолюдной столице для него проще простого.

Но это для него. Ее-то каждая собака издали признает, во Фростпорте не спрячешь, если только в подполе взаперти держать. Увозить ее надо, вот только куда? И как, скоро на всех дорогах патрули выставят...

Да и что он вообще собирался с ней делать?

Вот тут воображение подвело. Была рисковая затея: не дать ей сесть на трон, похитить из дворца, а как быть дальше, придумать не успел. Да и кто бы успел, за такое-то время!

– А ведь она там замерзла совсем, голая под полостью! – спохватился он.

Остановился, высматривая, куда бы свернуть с дороги, чтоб проверить, но понял, так не годится. Вынимать ее из мешка на улице – все равно что городовому лично отдать. И метет даже тут, в городе, вон как воет в закоулках. А одеть ее не во что...

И он вновь погнал лошадь, благо, на дорогах почти никого не было, все попрятались от непогоды. Довезет до надежного адреса, здесь недалеко. Оставалось лишь надеяться, что довезет.

«Ее смерть избавила бы разом от всех проблем», – промелькнула равнодушная мысль, но Йожеф прогнал ее в испуге.

Убить принцессу? Он этого вовсе не хотел! Наверное, так было бы проще, но... Он вспомнил ощущение мягкого сонного тела в руках, тень длинных ресниц на щеке, босые ножки с крошечными накрашенными ноготками. Может со временем она и станет безжалостной тираншей, но сейчас – дитя дитем, доверчивое и глупое.