Уже перечисленного достаточно, чтобы понять – чрезвычайное происшествие неизбежно. Но в России нарушений никогда не бывает слишком много. Их все умножают и умножают. Из лучших побуждений, естественно.

Не желая оставлять детей без присмотра, всех перевели в группу, где еще оставался воспитатель. Но так как места для них там не было, им велели стоять в дверях. Это мальчишкам-то, которых и поодиночке удержать трудно.

Тем не менее, они стояли. А нянечка из расположенного возле той самой двери неогражденного титана наливала в ведра (разумеется, они были без крышек) кипяток. Садик ведь не отапливался, вы помните? Вот и расставляли ведра с горячей водой для тепла.

Я знаю, вы уже ахнули. Но действительность ужаснее ваших предположений. Один из мальчиков сказал, что новичок, не говорящий по-русски, – фашист. Другой дополнил, что фашистов нужно пытать. А третий – толкнул и посадил малыша в ведро с кипятком.

– Мама, – говорил он потом, – я хотел дать сдачи, но не мог встать. И не мог закричать, потому что было очень больно.

Подбежавшая нянечка и воспитатель выхватили его из ведра. До малыша было больно дотронуться. В буквальном смысле больно, ведь одежда (а ее из-за холода было много: трусики, колготки, шорты) была пропитана кипятком!

Что бы вы стали делать? Вот и они это сделали: содрали с него одежду. Вместе с кожей, мясом и половыми органами.

Ужас! Люди, которые в такой ситуации умеют сохранить способность нормально мыслить, встречаются не часто. Врачи запрещают мазать ожоги маслом, но мы всегда мажем. А здесь ожог был чудовищный! И ребенка буквально залили подсолнечным маслом, так что, когда врачи скорой помощи начали обрабатывать раны, они не могли пробиться сквозь слой растительного масла.

Все последующие годы были наполнены интенсивным лечением. Пострадавшего ребенка ежедневно на два часа подключали к аппарату «искусственная почка». А до того было все: и клиническая смерть, и чудовищное внутричерепное давление, когда при попыткеа взять на анализ пробу спинного мозга, спинномозговая жидкость через прокол ударила фонтаном…

Разумеется, при первой же возможности Куницыны с сыном перебрались в Германию. Он с рождения был поставлен на медицинский учет, за ним был закреплен педиатр… Но за границей не лечат задаром. Накопления Елизаветы Гавриловны (машина, сервизы и т.п.) довольно быстро закончились. А муж от нее ушел.

Теперь из области фактов перейдем в область юридическую. Как раз с 1985 года мы строим правовое государство, в котором считается, что раз в государственном учреждении ребенку нанесен ущерб, он должен быть возмещен хотя бы оплатой лечения.

К чести наших тогдашних властей (Немцов тогда был губернатором) этого никто не оспаривал. Сложность вызывал лишь вопрос: где взять деньги? На очередную операцию требовалась очень конкретная сумма – 30 000 марок. А на эти деньги в те времена можно было какое-то время содержать небольшую городскую больницу.

История покатилась по российским коридорам власти, обрастая бумагами, именами и резолюциями. Благодаря исключительной энергии мамы, незадействованными остались только ООН и инопланетяне. Из аппарата премьер-министра (тогда им был В. С. Черномырдин) в Нижегородскую администрацию пришло распоряжение изыскать средства. Правительству не отказывают. Средства начали искать. Как вы думаете, где? Не в тощем же областном бюджете…

И нашелся, нашелся желающий помочь. (Собственно, деньги давали многие, но требовались все новая и новая серий операций, так что процесс превратился в периодический и нескончаемый).

Ну, и теперь задачка на сообразительность: если человек дает деньги на операцию чужому ребенку, хочет ли он что-нибудь получить взамен?