Представители «Люфтганзы» смолчали и оплатили все, что требовалось. Но семья нашего патриотичного представителя очень скоро оказалась на Родине. Конкретно – в одном из городов Нижегородской области.

Конечно, страна не забыла героя. Очередь на квартиру у него оказалась первая. Сидеть на узлах в частной квартире с тремя детьми на руках не пришлось. Елизавета Гавриловна Куницына – жена и мать, педагог и психолог – работу получила тут же и без малейших затруднений. Купили машину, да и из Германии, как вы понимаете, приехали не с пустыми руками… Словом, в насыщенном очередями и талонами городе жить оказалось можно.

Но не обошлось без проблем. Двое младших сыновей Куницыных родились в Германии и по-русски практически не говорили. А самому младшему к тому же не исполнилось еще и трех лет. Чувствуете? Здесь, как в фильме Хичкока, ничего страшного еще не происходит, но напряжение нарастает, и зритель заранее содрогается в предчувствии трагедии.

Трехлетний возраст – тот рубеж, после которого ребенка принимают в садик. До него – либо мама сидит дома, либо ясельки, либо нянька. Но мама получила работу и дома сидеть категорически не хочет, в ясельках категорически нет мест (это 1998 год, не забывайте). Няньке же необходимо платить. А семья, как я уже говорила, только что купила машину.

Что бы сделала простая русская женщина в такой ситуации? Поплакала бы… Или покричала на начальство. Да и пошла бы по знакомым искать бабушку. В крайнем случае, сама осталась бы дома, тем более что заветный возраст ребенка (три года) наступал через несколько месяцев.

Конечно, для педагога столь длительный вынужденный отпуск означал бы потерю целого учебного года. Но мы же в России живем, проблемы для нас – норма!

Куницыны пошли другим путем. Они твердо стояли на позиции: положено – дайте. Через связи в Москве (!) они потребовали предоставления места в садике. И им не отказали. По личному распоряжению заведующей РОНО, начертанному на руководящем, пришедшем из столицы письме, ребенка поместили в садик.

Но ведь первоначально им отказывали не со зла. Мест действительно не было. Более того, из-за переполненности детских учреждений очередной садик ввели в эксплуатацию досрочно с недоделками – там не было отопления. И это зимой! Представили?

Еще не все. Место нашлось только в подготовительной группе среди шестилетних детей. Мальчик, которому не исполнилось еще и три года, который наверняка выделялся внешне и который даже не говорил по-русски, оказался в окружении… так и хочется сказать подростков, ведь они были в два раза старше его. Не всякий взрослый выдержит такое психологическое давление.

Куницына же считала, что ребенку нужно привыкать к детскому коллективу. Но ей (психологу!) даже в голову не приходило, что детям свойственно отторгать все непривычное и чужеродное. Куницыну в садике с первой минуты едва переносили за нахрапистость и стремление добиваться своего любой ценой. Но сказать лично ей что-либо было опасно. Поэтому вся неприязнь, как со стороны взрослых, так и со стороны детей, выливалась на ее сына. Мальчик жаловался, а она учила: «Не отступай! Добейся своего, дай сдачи!». И день за днем в течение нескольких месяцев упорно продолжала водить ребенка туда, где его окружала атмосфера всеобщей ненависти.

Но вернемся к фактам. Итак, была зима. Точнее – ноябрь, поздняя осень. Садик не отапливался. Детей одевали как можно теплее, но все равно они болели, и в группах оставалось всего по нескольку человек. Заболела и заведующая садиком. А тут еще наступила пятница. Методист, исполняющий обязанности заведующей, отпросилась домой. Воспитатель подготовительной группы тоже. Из взрослых остались лишь нянечка и восемнадцатилетняя девушка-воспитатель, которую попросили помимо своих малышей присмотреть еще и за «подготовишками».