Юрий Львович отошел от окна, снял брюки, пиджак, рубашку, сложил все на стул, вынул из кармана брюк доллары, пересчитал их, отнял триста долларов, которые сунул под подушку, остальное спрятал в туфли, стоявшие под кроватью.

Ключ в замке снова провернулся два раза, Юрий Львович успел нырнуть под одеяло и закрыл глаза.

В палату вошли несколько человек.

– Кто это у нас любит спать при зажженных лампах? – недовольно сказал один из вошедших.

Юрий Львович открыл глаза. Пожилой мужчина, совершенно лысый, в очках, с вытянутым лицом, в коротко подстриженных усах над верхней толстой губой и двое женщин, все в белых халатах, окружили его кровать.

– Как самочувствие? – спросил мужчина.

– Так себе, – ответил Юрий Львович, щуря глаза, как бы от яркого света.

– Жалобы есть? —

– Есть, – сказал Юрий Львович.

– Я слушаю, – сказал мужчина и присел на край кровати.

– Я не могу об этом говорить при женщинах, – тихо сказал Юрий Львович.

Женщины переглянулись и усмехнулись, а мужчина раздвинул рот с крупными неровными зубами и отчетливо произнес

– Это не женщины. Это медицинские работники. Можете говорить, не стесняясь.

– И все-таки я хочу переговорить с вами тет-а-тет, – настоятельно сказал Перман.

– Вы слышали? – обратился к женщинам мужчина и рассмеялся.

– Нам раздеться сейчас или позже? – кокетливо спросила одна.

– Или раздеть этого мужчину? – насмешливо ответила другая.

– Дуры, – сказал врач. – Пациент – интеллигентный человек и хочет переговорить со мной наедине.

Только теперь Юрий Львович почувствовал разящий запах спиртного. Все трое были изрядно выпившие и, наверное, искали приключений.

– Да он гомик. Вы не боитесь, Натан Мойсеевич за свою задницу? – держась за спинку кровати сказала та, что была помоложе.

– В моем возрасте, – осклабился Натан Мойсеевич, – уже все можно. Ладно, девчонки, посторожите меня за дверью и пойдем доедать торт. Ну что там у вас такого секретного, голубчик?

«Девчонки» поддерживая друг друга вывалились из палаты и закрыли за собой дверь.

Юрий Львович вытащил из-под подушки триста долларов.

– Мне нужно срочно позвонить другу, – попросил он. – Я понимаю, что любая услуга стоит денег. Триста баксов за две минуты, приемлемая цена?

– Господи, – рассмеялся врач. – Ваша фамилия, кажется, Перман?

– Так точно, – настороженно ответил Юрий Львович.

– Так может ли Натан Мойсеевич Перельман отказать Юрию Львовичу Перману за какие-то триста долларов разговор с другом?! Вы лучше скажите мне, как вы дошли до жизни такой, что вас привозят в арестантскую палату? Вы кого-нибудь убили? Обокрали? Изнасиловали?

– Что вы? – не веря своему счастью, пробормотал Юрий Львович. – Я тут по недоразумению. Завтра утром все выяснится и меня отсюда заберут.

Врач вытащил из кармана халата мобильник, передал его Перману и спрятал в другом кармане три сотенных бумажки.

– Честно говоря, – сказал он утешительно, – я не помню случая за тридцать лет практики, чтобы отсюда уходили домой. Или в тюрьму, или на кладбище. Любое преступление – это недоразумение.

Юрий Львович набрал номер Аркадия Кеосаяна и чуть не задохнулся от радости, когда услышал знакомое «Алле».

– Аркадий, ты знаешь, где я нахожусь?

– Ну где ты можешь находиться? Складываешь бабки вместе с Раей в наволочку от подушки, – пьяным голосом сказал Аркадий. – Сколько можно собирать, Юра? Ты уже давно мог бы купить автопарк, а ездишь на работу на троллейбусе. Деньги отдал?

– Нет, – сказал Перман, косясь в сторону врача.

– Не понял? – тут же протрезвел Аркадий. – Что-то случилось?

– Начальника полиции и меня арестовали при передаче денег. Сейчас я нахожусь в больнице в Дубках. Но завтра меня могут вернуть назад. Они обещали применить ко мне физические меры воздействия. Я прошу тебя, забери меня отсюда. И позвони Рае, что я уехал в командировку. Если она узнает, где я, у нее будет второй инфаркт.