Нас вызвали четвертыми.

В зале было немало народу - родственники, сочувствующие, просто любопытствующие. Где-то я слышала, что многие приходили сюда просто так, провести время - то ли с пользой, то ли с весельем. Что-то вроде театральной постановки, но основанной на реальных слезах. Но меня такое поведение коробило.

Нас проводили к специальной скамье и приковали к цепи, втиснутой в каменные стены. А дальше прокурор-оборотень зачитал обвинение и полный перечень доказательств и отягчающих обстоятельств. Я с удивлением узнала, что мы, оказывается, втерлись в доверие к наивному юноше - то что «юноша» приближался к середине своей жизни значения не имело - и жестоко убили его, забрав весь "улов" и даже не позаботившись о сокрытии тела - вот почему-то ни у кого не возникло вопросов, почему мы были так глупы. И если бы не друзья Ильяма Паско, по случайности пришедшие в этот домик в тот же день, то гулять нам на свободе  с окровавленными руками и пугать добрых жителей Сабан-кая.

Я вздохнула.

Подобные сфабрикованные дела практически не рассматривались на доказательной основе - судья имел право на основании одних только обвинений принять решение, и не будь мы магами, нам бы пришлось несладко.

Судья Кальяо слушал внимательно, переводя взгляд то на меня, то на полукровку. Я сидела спокойно и даже с любопытством внимала этому спектаклю - вот к чему его было затевать, если все и так закончится проверкой? Конечно, эта проверка требовалась не каждый раз - бывало, суд обходился и без нее. Но тем и хороши  преступления магов - если их, конечно, успевали поймать -  посадить за решетку невиновного л’эрта было практически невозможно.

Думаю, этот судья всегда спал спокойно.

Ракуэль был на взводе. При его эмоциональной нестабильности слушать подобную ложь было довольно тяжело; он сжимал кулаки, грудь его вздымалась, а глаза гневно сверкали.

Наконец, обвинитель закончил свою речь.

- Вы готовы к проверке? - спокойно спросил господин Кальяо.

- Нет, - не менее спокойно ответила я за двоих и пнула Ракуэля, чуть ли не открывшего рот для возражения. Зал ахнул, предвкушая представление - обычно, отказ от проверки означал, что подсудимый точно виновен. И тогда здесь разворачивались настоящие баталии, результатом которых, как правило, становилось то, что суд обязывали воспользоваться результатом проверки, хотел он того или нет.

Но меня не интересовала реакция всех на мое неожиданное сообщение. 

Я изучала реакцию определенных посетителей.

После столь длительных наблюдений за дикими животными, для меня не представляло сложности распознать отличные от общей массы эмоции или поведение.

Вот они.

Двое весьма неприметных существ - человек и эльф, оба в непритязательной одежде, но по их осанке можно было сказать, что они, как правило, носили что-то более тяжелое. И дорогое.

Поджатые губы и напряженные позы выдали их с головой.

Скорее всего, они планировали воспользоваться некими усиливающими артефактами или вовсе подкупили мага, что работал с на проверке подсудимых, чтобы узнать необходимые им сведения.

Я постаралась запомнить их во всех подробностях. Когда эта заварушка закончится, мне надо будет убедить Ракуэля незамедлительно отправиться к своему отцу и рассказать всю историю - в том числе, описать этих людей.

И я собиралась быть весьма убедительной.

Дело даже не в том, что зачинщики непонятных безобразий хотят использовать некую информацию во вред. Но они пустили в расход обычного человека, по нелепой случайности оказавшегося рядом с нами. И это прощать было нельзя.

- Поясните мне причины? - голос судьи звучал мягко, а смотрел он испытующе. Мне нравился этот человек; впрочем, даже если бы не нравился, я сказала бы то же самое.