Произошло что-то ужасное. И где эти двое, которыми Он так гордился? Неужели с ними что-то не так? Набравшись решимости, я медленно направила сознание в сторону Главного Древа. Несмотря на порывы, сознание плавно плыло вдоль сада. Странно. Никого. Животные попряталась. Они так всегда поступают. Вот Дерево. Ох ты, Он здесь. Он не один. Они тоже с Ним.

И сказал Он:

– Кто тебе сказал, что ты наг? Не ел ли ты с Дерева, с которого Я запретил тебе есть?

Адам же сказал:

– Жена, которую Ты мне дал, – она дала мне от дерева, и я ел.

И сказал Он жене Адама:

– Что ты это сделала?

Жена отвечала:

– Змей обольстил меня, и я ела.

С тверди небесной вновь выскочила ало-фиолетовая игла, протрубив на весь сад: «Ст-р-р-ра-х-х-х».

Он повернулся к Змею:

– За то, что ты сделал это, проклят ты перед всеми скотами и перед всеми зверями полевыми, и ты будешь ходить на чреве твоем, – наклонился к Змею и прошептал, но я не услышала, что.

Он резко повернулся в мою сторону. Лик. Этот лик. Я его раньше не видела, но узнала. Глаза. Знакомые глаза. Бабушка. Спасибо, ты рядом. Она приподняла мне голову и поднесла что-то ко рту. Ох, как горько… Опять обдало водой. Холодной, колючей водой. Я отпрянула.

Они все еще стоят.

Он сказал жене:

– Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей. В болезни будешь рожать, – наклонился к ней и тоже что-то прошептал.

Рядом раздался мягкий голос:

– Что ты видишь?

Я огляделась. Страх прошел, хотя черные сгустки по-прежнему несутся над землей, воздух хлещет холодной водой. Хочется содрогнуться, но плоти нет.

– Эти двое сделали что-то плохое?

Молчание.

– Верно. Очень плохое.

– Он их наказывает.

– Случилась беда.

Это слово вызвало неописуемое замешательство сознания. Надо что-то предпринять, чтобы отвести беду. Как же так, почему все безучастны?

Грохнуло с тверди: «Страх». И хлестнуло воздухом. Туман рассеялся. Бабушка. Опять рядом, как всегда в тяжелые минуты. Она поможет.

– Бабуля, бабуля, – я пыталась схватить ее, зацепить одежду, – там беда… Им надо помочь.

Лик бабушки оставался суровым, но мягким.

– Что за беда, дитя мое?

Странный запах от бабули, непривычный.

– Там беда. Они сделали что-то ужасное. Запретное. И теперь Он их…

Опять протянула мне горькое, противное…

Он повернулся к Адаму:

– За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедовал тебе, проклята земля за тебя, со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей, и будешь питаться полевой травой, в поте лица будешь есть хлеб.

Он наклонился к Адаму и что-то шептал.

– Свершилось, – прозвучал мягкий голос рядом.

– Что? Что свершилось?

– То, что Он предрекал.

– Так почему Он не предотвратил это? Он не любит их?

– Любит. Потому и дал шанс. Трижды. Но они не воспользовались.

– А что сделал Змей?

– Загляни в свое сознание.

Я отвернулась от них и вновь увидела то же самое место. На этот раз оно было привычным, благостным. И это Дерево, особо ничем не выделяющееся среди остальных, с небольшими, налитыми соком плодами. Пасутся лани, спит ягненок. Лениво бродит тигр вдоль ручья под сенью ивы. Неподалеку от Дерева плетет венок та, которую Он сотворил последней, для Адама. Она легка, стройна, улыбается. Села под крону Дерева, пребывая в неге. Странно, я не заметила, откуда появился Змей. И зачем он принял вид этого длинного безногого существа.

– Подлинно ли сказал Он: не ешьте ни от какого дерева в раю?

Какой сладкий шепот. Под такой шепот хочется уснуть.

– Плоды с дерев мы можем есть, только плодов этого Дерева Он сказал: не ешьте их и не прикасайтесь, а то умрете, – прошептала она.

Странное слово. Что значит – умрете? Как это? Что это значит?