Я опять схватился за голову, она ужасно закружилась. Кроме этого ещё возникло ощущение тошноты. В глазах стало мутно, как будто близорукость усилилась в десятки раз. Пытаясь перемещаться в этом чрезвычайном лежбище, понял, что ноги не только по-прежнему нужно с трудом волочить, но они стали просто отказываться повиноваться усилиям, которые я в них вкладывал. Без труда понял, что могу сейчас же отключиться. И действительно, я стал терять сознание, наряду с этим свалившись, когда ноги окончательно подкосились. В последнюю секунду бытия я осознал, что среди этого кошмара не разглядел водителя. «А где же Васильич?»

Примерно так всегда и происходили челночные поездки Алексея. За исключением разве что последних событий в виде аварии и появления некоего призрака. Ну и за рулём он бывал не каждый раз. В целом же всё обыденно. Туда-обратно, рынок, трасса, остановки. По приезду передаёт закупленный товар тёте Клаве, а та вместе с мужем на «Жигулях» увозит покупки в неизвестном направлении. Потом все эти вещи распродаются с прилавка. Остальных челноков также поджидали бы их «подельники», чтобы разгрузить барахло из багажника и переправить его к местам временного хранения. Встретила бы их Раифа Ильдусовна, а Виктор Васильевич отчитался бы перед ней о исправности автобуса, передал бы заправочные чеки и путевые документы. Так всегда и бывало. А потом можно и отдохнуть от поездки. Самые стойкие и не отдыхали, а уже утром начинали суетиться на рынке.

Потеряв сознание, Алексей уже не видел, как вскоре после аварии люди, которые должны были ехать мимо, не проехали мимо, а стали оказывать первую помощь. Настолько насколько это было возможно в таких обстоятельствах. Постарались вызвать экстренные службы. Вскоре стали подъезжать «газельки» с красными крестиками, а люди в белых халатах неторопливо кого перевязывать, кого таскать на носилках, а кого просто накрыли кусками тканей и оставили на потом. Работники ДПС занимались своими делами с оформлением протоколов, съёмкой места аварии, постоянно что-то замеряли рулеткой. Прошло несколько часов прежде, чем движение по трассе возобновилось до нормального. Прежде чем дорогу полностью освободили от разбитой техники.

Алексей несколько раз приходил в себя, когда начинали работать первые бригады медиков, но тут же отключался. Также происходило и пока его везли на скорой в больницу. Сколько времени понадобилось медикам, чтоб довезти его до больницы, ему не было известно, как не было известно и куда его определят на лечение. На месте аварии было выяснено, куда следовал автобус, поэтому его и ещё нескольких направили в Нижнекамск. Их сочли не тяжёлыми пострадавшими, так что лишние часы бездействия, так сказать, им не повредили бы. Самых же тяжёлых сразу увозили в Казань, это и существенно ближе, и специалисты там дескать более квалифицированы.

В больнице не было какой-то необычной кутерьмы. Там для медперсонала оказание помощи пациентам является повседневной работой, какими бы болезнями или травмами не обеспечивали их новые клиенты. В этой обыденной больничной рутине новый пациент отлёживался в палате. К тому же в отдельной одноместной. И буквально с первых же минут поступления возле него стала дежурить мать, которой немедленно сообщили о случившемся. Врачи просили её ехать домой, необходимости задерживаться нет, он же не при смерти, но она настояла на своём. Естественно, её он и увидел первой, когда открыл глаза, окончательно очнувшись.

– Как ты?

– Кажется, нормально.

– Помнишь, что произошло?

– Авария, – негромко проговорил Алексей, а для себя отметил, что провалами памяти не страдает, и забыть такое нереально. При этом он старался вспомнить те недолгие минуты, пока был в сознании, чтоб для самого себя внести ясность обстоятельств, в которых оказался. – Я в больнице, да?