Игорь Васильевич вместе с Ларисой Борисовной встречали американцев у ворот своей подмосковной резиденции. Поблизости держались сотрудники администрации. Поодаль сгрудился табунчик журналистов. Осень выкрасила листву желтизной и багрянцем, чистейшим воздухом нельзя было надышаться, неяркое октябрьское солнце дарило предпоследнее тепло, и так не хотелось думать о страшной смерти Алёны Авиловой. Гибель женщины глубоко потрясла Бунеева. Он не мог сосредоточиться на визите Фоша. Душу раздирала печаль и ощущение какой-то вины, перед глазами стояло красивое безжизненное лицо, запечатлённое фотокамерой эксперта-криминалиста.

Из всех сопровождавших один лишь Брагин понимал состояние президента. Он с ужасом думал о том, какая сейчас в голове Бунеева дикая мешанина из мыслей об экспедиции, Кукловоде, Фоше… Аркадий Витальевич с восхищением и невольной завистью наблюдал, как непринуждённо держится президент, как общается с окружающими, ничем не выдавая душевной тревоги. Посмотреть со стороны, всё хорошо, даже замечательно, одна проблема и есть: дождаться друга Джеральда. Что ни говори, а разведка, знаете ли, школа…

Задумавшись, Брагин пропустил момент, когда кавалькада чёрных «Мерседесов» въехала на территорию резиденции. Из третьей машины медленно выбрался Фош. Он застегнул пиджак, подождал, пока к нему присоединится жена, и решительно направился к Бунееву, который, в свою очередь, шёл к американцу. Журналисты хищно окружили президентов. Последовала обычная в таких случаях суета: улыбки, рукопожатия, «How do you do», жужжание видеокамер и щёлканье фотозатворов. Начало встречи с любым лидером складывалось примерно одинаково, уж Брагин-то этой рутины насмотрелся. Но если раньше, сопровождая Мельникова, он до боли в сердце боялся, что старик вот-вот ляпнет невпопад или отчебучит непротокольное, то за Бунеева можно было не опасаться.

Фош интимно склонился к российскому коллеге, который был на полголовы ниже.

– Игорь, у меня для вас хорошая новость, – торжественно сказал он. – Я не буду терзать вас разговорами о Чечне.

Помолчав, назидательно поднял палец и добавил:

– Сегодня.

После чего первый засмеялся собственной шутке.

– Спасибо, Джеральд, – откликнулся Бунеев, приветливо улыбаясь. – Вы настоящий друг. Я тоже думаю, что серьёзные темы лучше отложить на завтра: Чечню, Ирак, Афганистан…

Губы Фоша оставались растянутыми, но в глазах мелькнул злой огонёк. Бунеев легко и непринуждённо придавил больную мозоль: потери Штатов в антитеррористических операциях расценивались как личный позор президента Америки. Фош сделал в памяти зарубку, и пообещал себе, что на переговорах он это Бунееву припомнит.

– Джеральд, Патриция, пойдёмте, я покажу ваши апартаменты, – защебетала Лариса Борисовна, разряжая обстановку. – Отдохнёте немного, а там и ужин.

Госпожа Фош закивала, поглаживая сидящего у неё на руках Тима. Да-да, отдых, ужин и лёгкая светская беседа у камина. Успеют ещё переругаться. Увы, все мужчины такие забияки.

Среди бесчисленных государственных учреждений и ведомств есть структура со скромным и невыразительным названием – Управление делами президента. Это управление обеспечивает быт первого лица государства.

Видя по телевизору президента, который выступает в Госдуме, отчитывает министров или общается с народом, как-то не задумываешься, что президент, этот небожитель, вознесённый на кремлёвский трон голосами избирателей – тоже человек. Как и всем, ему надо есть, пить, одеваться, ездить, отдыхать. А значит, кто-то должен его обслуживать: шить, готовить, стирать, сидеть за рулём его машины, строить и ремонтировать резиденции, лечить. Речь не только о президенте, разумеется, есть ещё аппарат, правительство, парламент… На балансе управления делами числятся собственные ателье, кулинарные цеха, больницы и поликлиники, ремонтно-строительные организации, транспортные и сельскохозяйственные предприятия, издательства и типографии, санатории и дома отдыха и многое, многое другое, общей стоимостью, исчисляемой миллиардами долларов. Огромным хозяйством руководит управляющий делами в ранге федерального министра, под чьим началом по всей стране трудятся десятки тысяч сотрудников – от докторов наук до официантов.