Он сощуривает глаза на мой ответ, недовольный тем, что я противостою ему. Но это моя территория, отец может управлять мной в Детройте. Но Чикаго – это та часть моей жизни, к которой я не позволю ему приблизиться.

Знаю, что у моих слов есть последствия. Но не дам отцу погрузить парней в бездну тьмы, которую ощущаю я, когда убиваю очередного человека по приказу.

Я, блядь, не позволю навредить моей семье, и плевать на цену.

– Ты стал мягким, младший Рассел, – насмешливый голос Марселя привлекает моё внимание. Я резко направляю голову в его сторону, не скрывая всю тьму и жестокость в глазах.

– Ты стал слишком смелым, после нашей последней встречи, Марсель.

В последнюю встречу, когда он позволил себе оскорбить мою сестру, я сломал ему пять ребер и его большой кривой нос. Я не убил Марселя только по одной причине – вмешательство отца.

– Это действительно так, – вмешивается в разговор второй помощник отца, Портер. Старый мудак с маленьким членом, который проявляется только тогда, когда отец рядом. Ведь он знает, что я ничего не смогу сделать в его присутствии.

– Люди перестали шептаться у нас за спиной, обсуждая кровавые убийства, которые вызывали гордость. А если они совсем перестанут нас бояться? Тогда мы потеряем власть над Детройтом.

Отец кивает, соглашаясь с Портером, когда я внутренне готов взорваться.

Дерьмо. Кусок дерьма, который может гордиться только чужими убийствами. Портер ничего не сделал для того, чтобы поднять отцовскую организацию с колен. Ничего. Если не считать того, что он лично проверял шлюх, прежде чем брать их на работу.

Такое себе достижение.

– Убийства приносят прибыль, власть? – мой голос похож на рычание зверя, готового накинуться на свою добычу в любую минуту. – Масштабы нашей торговли приносят прибыль и действительно власть. Никто не будет смотреть сколько крови у тебя на руках, когда ты по уши в финансовом дерьме, а мы можем позволить себе расшириться и на другие страны. Мои люди сделали все возможное для этого.

Парни бросают на меня молчаливые взгляды, где я читаю просьбы просто согласиться и дать им желаемое. Но я не могу остановить свою защиту, когда трогают семью. Они могут помыкать мной, но не семьей. Никогда ею.

– Ты злишься, а это знак того, что правда зацепила тебя, – бросается в ответ Портер. Всё его морщинистое лицо покраснело от злости.

Я собираюсь разорвать его в ответ, но Марсель бросает в следующую секунду бомбу, которая сносит мне крышу.

– Может пора признать, что этой причиной стала некая…, – он не успевает договорить свои слова, когда я срываюсь с места, опрокидывая его тело на пол, держа за шею одной рукой.

Моя защитная реакция произошла прежде, чем я успел подумать и понять чье имя Марсель собирался произнести.

Но никто, особенно он, не посмеет произнести её имени в присутствии моего отца. Я не позволю им добраться до Ребекки. Я сломаю каждую гребанную кость в их телах прежде, чем они сделают хоть шаг в этом направлении.

Ребекка всё ещё моя. Всё ещё моя единственная любовь. Мой приоритет. Моя для защиты. Моя, чтобы подарить ей весь мир.

Три года – она тайна, которую никто не знал. Я сделал все для этого, чтобы отец не догадался о ней, и не пробовал мной манипулировать. Не знаю каким образом Марсель пронюхал, но я узнаю это, а после, от него не останется ни единого живого места.

Он вздрагивает под моим натиском, и я ударяю его в лицо, не применяя всю свою силу, ломая его ужасный нос во второй раз. Подтверждая все свои вышесказанные слова. Подтверждая для отца, что я не мягок. Я заткну этого ублюдка насовсем.